Егорыч сел прямо и прислушался к происходящему с Правителем. Мариан смотрела на него с надеждой и страхом.
— Плохо дело. Никак не могу понять. Но плохо. Он продолжает уходить. Если не остановим, он пропал.
Мариан сидела, глядя, как бледнеют щёки Правителя. Вокруг глаз отчётливо проступили тени, лицо заострилось. Снова коснулась его руки. Мужчина сопротивлялся, но сил для борьбы не хватало. А то, что могли дать они с Егорычем, использовалось во вред.
Вспомнилось как однажды Егорыч рассказал о давнем, очень давнем случае, когда он должен был передать силу и не мог это сделать. Он тогда последовал за тем, кому помогал, и только когда сознание друга ушло очень далеко, смог передать ему силу. Старый ведун признавался — выбрались из ловушки с огромным трудом и большими потерями.
Мариан взглянула на старика. Он не отрывал глаз от Правителя. Сам Егорыч слишком истощён, получалось, кроме неё помочь некому. А за неё старик боится. Слишком мало умеет и ещё меньше знает, боится потерять двоих.
Стараясь действовать незаметно, пока учитель погружён в размышления, коснулась руки Правителя. Контакт обжёг холодом места, куда уплыло его сознание. Охватил страх, но она слишком своевольна, для того чтобы остановиться. Когда Егорыч очнулся, почувствовав происходящее, было уже поздно...
***
Болото. Дыхание прерывалось, холод сковал тело. Ледяная жижа медленно поднималась к лицу и она понимала — достигнет лица и конец. Конечно, там где она сейчас находится, нет ни тела, ни ледяного болота. Всё это только в сознании, но как с этим бороться? Она держит чью-то руку, и тяжёлое тело другого человека, уже погрузившегося в самую глубь тянет за собой. Мариан пробовала сопротивляться, опору не нашла. Засасывало сильнее. Она чувствует, человек, которого она держит, ещё жив, он пробует сопротивляться, но попытки с каждой минутой всё слабее. И тогда она стала искать в памяти всё, что может справиться с болотом.
Первой пришла в голову пустыня. Сухой песок, перетекавший под ветром. Хватило ума не вообразить пустыню в полдень. Постаралась ограничить своё желание представить раскалённый песок и жаркое солнце. Рассвет! Вот нужное! Времени для изысков, типа оазиса, не имелось.
Мариан прикрыла глаза, стараясь не видеть отсвечивавшую в сером свете засасывающую жижу. Постаралась вызвать яркий образ обычной земной пустыни, в которой она некогда провела много часов, тренируясь в управлении авиамобилем. Песок, барханы, и далёкий-далёкий горизонт, над которым разгораются лучи солнца.
Под ногами стало твёрже, но надо что-то делать с человеком, которого она держит. Рука уже не так выскальзывает, но вытаскивать его из песка не легче, чем из болота. Необходимо чтобы он представил то же самое — пустыню, и к тому же представил себя на поверхности. Едва попыталась коснуться его сознания, как снова охватил холод, и болото вернулось.
Не выйдет. Мариан решилась. Откапывать из бархана, возможно, легче. И она представила себя лежащей на склоне бархана, а человека держащимся за её руку.
Его рука сжалась немного крепче. Следовательно, чувствует её, и даёт понять это. Отлично.
Мариан открыла глаза.
Пустыня вокруг, холодно, а значит времени всего ничего. Тот, кто держит их здесь — не сумел изменить созданный ею образ. Радует — из болота они всё же выбрались. Теперь надо срочно откопать человека. Тот мёртвой хваткой держался за руку, но ему стало хуже, рука слабеет. Почему — разбираться некогда, и Мариан одной рукой начала разгребать песок.
Самое главное освободить голову. Откуда-то она это знала. К удивлению почувствовала, на глубине песок не прохладнее, а всё горячее.
"Опять этот мерзавец!"
Мариан старалась работать как можно быстрее, она чувствовала нарастающий жар. В глубине, казалось, растоплена печка.
Наконец удалось подрыть большой пласт песка, освободилась голова и плечи. Человек пытался шевелить руками и отгребать от себя раскалённый песок. Действовать одной рукой обоим неудобно, но отпустить его Мариан боялась. Не оставляло предчувствие, что это ещё не все сюрпризы. Наконец, поднапрягшись, вытащила, и едва не выпустила руку — перед ней был... Сержик!
Мариан опустилась на колени. Всё время, пока пыталась вытащить человека, она не рассматривала его. Где-то в глубине знала, в том, внешнем мире, держит за руку Правителя, значит и здесь должен быть он! Мариан тряхнула человека за плечо. Она едва сдерживала порыв, толкавший вырвать свою руку из его пальцев. Глаза лежавшего медленно, с явным усилием, раскрылись, и тут же он изменился — действительно Правитель.
Загнавший их в ловушку не смог изменить глаза. Мариан тихо повторила некогда слышанное: "Глаза — зеркало души". Итак, теперь у неё есть новый опыт — изменить глаза при смене облика невозможно.
Правитель совершенно обессилел, а дать ему силу она не решалась. Из-за горизонта с фантастической скоростью выкатилось и стало поджаривать солнце. Оно взлетело, а не выплыло, как полагалось. Свидетельство надзора. Мариан наклонилась над Правителем. Он пробовал подняться, и в какой-то момент ей удалось приподнять его и помочь сесть. И тогда она увидела то, чего уж никак не должно было быть — от его затылка отходила и тонула в песке едва заметная серая нить. Мариан хотела прикоснуться к ней, но рука Правителя сжалась.
Она присмотрелась. Говорить он не в состоянии, но кое-что сумел передать мысленно, хотя тут же застонал. До девушки донеслось ощущение опасности, невозможности для неё прикасаться к нити.
— Вам придётся оборвать её самому, иначе не выберемся.
В ответ он слабо кивнул, и тут же сморщился от боли. Её отзвуки долетели и до Мариан, но делать нечего, ему придётся всё проделать самому.
Мариан подняла его руку, и уже подвела её к нити, но остановилась. А что если нить прирастёт теперь уже к руке? Это ничего не изменит, а силы он потеряет. Солнце палило нещадно. Дышать всё труднее, и хочется пить. Она ещё ничего, а каково обессиленному человеку?!
Девушка внимательно осмотрелась по сторонам. Она не могла поверить в собственную беспомощность. Сколько раз попадала в отчаянные ситуации, но всегда находились кто-то или что-то, меняя положение в лучшую сторону. Потом пришла в голову мысль — тот, кто захватил власть над Правителем, может влиять на связанное с ним, но не на связанное лично с ней! Она ведь смогла поменять болото на пустыню. Пусть он внёс свои коррективы, но основа осталась её. Мариан сосредоточилась. На песке оформилась тень. Нет, создать предмет ей не давали, отвлекала всё усиливающаяся боль в мозгу мужчины. Она чувствовала её и не могла не отвлекаться.
И вдруг прохладный ветер подул в её мозгу, охватив и тело. Стало легче дышать. Где-то на периферии сознания ощутила, как её плеч коснулись не руки, нечто другое, но стало так легко! Силы прибывали, как море в прилив.
На песке появились знакомые по земле кусачки с изолированными ручками. Уж кто-кто, а она, как и всякий увлечённый машинами пилот, не могла не уметь чинить свои машины, а значит, и пользоваться инструментами. Последняя модель мобиля у неё высокоэнергетичная, поэтому инструменты с повышенной защитой. Может эта защита выдержит и здесь? Она мысленно окутала рукоятки инструмента невесть откуда взявшейся золотистой изолентой, и взяла их в руки.
Мужчина рядом уже даже не метался от боли, он терял сознание. Причём тот, кто его держал в своей власти, делал всё, чтобы этого не произошло. Боль стала наказанием не только Правителю, но и его строптивой спутнице. Мариан, глубоко вдохнув, поднесла кусачки к нити и перекусила её. Крик Правителя раздался внутри её мозга с такой силой, что едва не потеряла сознание сама.
Когда открыла глаза, мужчина лежал, глядя в пространство, лицо было покрыто быстро высыхающим потом, из угла рта вытекала тонкая струйка крови. Она всё ещё держала его руку, но не чувствовала пульса.
Прижала ухо к груди и едва различила биение сердца. Облегчение накатило волной, но не дала себе расслабиться. Закрыв глаза, быстро нарисовала вокруг оазис. Тень, отбрасываемую густыми кустами, и главное — весело бегущий родник с ледяной водой.