После того, как первый Правитель подобрал себе супругу, причём о любви тут не шло и речи, родился его первенец. Когда он был обучен, отец удалился от власти. Он остался в этом мире и, довольно долго оказывал сыну помощь в правлении.
После записей первого Правителя, где он подробно описывал свои дела, шли записи сделанные другой рукой — рукой его сына. Сын был достоин отца. Но Мариан поразилась равнодушию, с которым Правитель упоминал мать. Он не любил её, как отца. Он ничего не мог поделать со своим отношением к женщине, давшей жизнь. Упоминания об отце, который периодически встречался с сыном, лучились теплом. А вот упоминания о матери и появившейся потом супруге, абсолютно холодны. Правитель сам понимал и ощущал это. По записям видно, как его мучила собственная холодность, но поделать с этим он так ничего и не смог.
Тон записей резко изменился в день, когда женщина скончалась. Правитель обращался к своим потомкам, убеждая их стать более внимательными к матерям. Его мать прожила долгую жизнь. Видимо, супруг смог продлить её, но счастлива она, по словам сына, не стала. В той короткой записи, где он описал кончину беззаветно любившей его женщины, чувствовались непролитые слёзы и боль потери. Только своей кончиной она разбудила в нём любовь, ставшую его карой.
История повторялась из поколения в поколение. Лишь иногда Правители испытывали привязанность к своим супругам и матерям. После записи второго Правителя, они старались привить своим детям любовь к матерям, но удавалось это не слишком хорошо.
Что удивительно, если рождалось двое или трое детей, то дети, следующие за первенцем, матерей любили, и вообще отличались от первенцев бОльшим сочувствием к людям. Но Правителем становился первенец. Его трезвый ум позволял править, не отвлекаясь на личные симпатии и антипатии. После перехода правления к нему, братья уходили вслед за отцами и Правитель оставался один. Короче — правление стало проклятием.
Долг, лежащий на плечах первенцев заставлял их становиться холодными, не позволявшими себе увлечений. На первом месте для них с первых дней жизни стоял ДОЛГ. Остальное второстепенно.
Мариан с удивлением задумалась, как же тогда собирался феникс найти женщину, которая разбудит любовь в его потомке?
Иногда рождавшиеся вторые и, совсем редкие, третьи сыновья не заводили семей, хотя и имели порой детей. Господин Кеоталь принадлежал именно к такой боковой ветви рода. То-то в нём так проступало хищное птичье начало.
Девушка улыбнулась, представив, как удивит сокольничего своим открытием. Тот, наверняка, думал, никто этого не знает! Теперь она повеселится, когда тот начнёт говорить о своей любви к птицам. А впрочем...
Никогда она ни слова не скажет о том, что известно. Всё написанное Правителями пронизано тоской по потерянным крыльям. Ни один из них не мог превратиться подобно предку в птицу, не мог оторваться от земли и парить на крыльях в огромном небе. Эта тоска сквозила в каждой строке, хотя прямо о ней никогда не говорилось.
Имелись описания найденного нового друга из килвендов, с которым можно мчаться наперегонки с ветром. Встречались и описание новых птиц, которых доставляли в замок. Мариан безумно хотелось прочитать дневники Правителей, то, что написано здесь много говорило о душевных муках, испытанных ими. Но читать написанное специально так, чтобы этого не мог прочитать никто, не решилась.
Полистав некоторые из более новых книг, обнаружила в последней записи сделанные её супругом. Мариан не удержалась и открыла-таки дневник. На последних страницах много записей сделанных его рукой. Она даже рассмотрела в одной своё имя, но, захлопнув книгу, решительно запретила себе к ней прикасаться.
Когда приступила к записям третьего Правителя, от чтения оторвал Сатор. Мариан возмутилась! Только-только начала и тут ворвался настырный тип! Требовал закончить портить себе глаза и идти спать.
— Ты с ума сошёл?! Спать среди бела дня!
— День?! — буквально взвыл молодой человек. — Да темнеет уже. Правитель с твоим учителем здесь были, когда ты на обед не явилась. Они тебя не смогли от книг оторвать. Мы сколько раз звали, ты как оглохла. Да тебя к книгам подпускать нельзя! — перешёл он уже на крик. — Ты знаешь, что с нами Правитель сделает, если мы тебя отсюда не вытащим? В порошок сотрёт, а твой учитель поможет. Выбирай — или идёшь сама, или мы тебя сейчас свяжем и вынесем отсюда. А лично я попрошу у Правителя особую милость — не допускать тебя до любого текста!
Мариан открыла, было, рот попросить ещё хоть часик, она действительно дошла до увлекательнейшего момента, но озверевший брат ухватил её за руку, и выволок из комнаты.
Когда дошла до своих покоев, ощутила жуткий голод и накрытый в гостиной стол стал наиприятнейшим зрелищем. Только сейчас осознала, насколько устала. Мариан решила перекусить на скорую руку и лечь. Братцы, отконвоировав её до покоев, при прощании предупредили, чуть свет поднимут на прогулку. Она подлетела к столу, даже не замечая сервировки, но тут же вздрогнула от раздавшегося голоса:
— Думаю, стоит сначала привести себя в порядок госпожа, — ирония так и колола. — Потом набрасываться на еду. И учтите, мы приглашаем себя к вам на ужин каждый день, проведённый вами в библиотеке.
Правитель стоял у двери, ведущей в его покои, сложив руки на широкой груди. Рядом, прислонившись к косяку, стоял Егорыч, иронично посматривая на супругов.
Мариан как всегда при общении с Правителем захотелось ответить какой-нибудь колкостью. Только теперь заметила, стол накрыт на троих. Но сдержалась, и, гордо подняв голову, прошла в гардеробную. Мужчины, переглянувшись, прошли к накрытому столу.
— Девонька, поспеши, иначе мы съедим всё, — голос Егорыча весел, как никогда.
За столом она не выдержала и перешла на прочитанное. Как оказалось Егорыч знает кое-что о происходившем в этом мире в общих чертах. Зато Правитель давал толковые пояснения к непонятным эпизодам. Он предупредил, некоторые страницы книг можно прочитать, только освоив определённую базу знаний. Сделано это вовсе не против неё, а против любопытных мальчишек, которым так и хочется попробовать то, что рискованно, если не опасно. Защиту наложил четвёртый Правитель, первенец которого повредился рассудком, после нескольких экспериментов.
Если она одолеет необходимый уровень, то прочитает и всё остальное. Причём книги сами определяют уровень подготовки читающего, и допускают его до тех или иных записей.
Егорыч чрезвычайно заинтересовался защитой. Просил у Правителя разрешения взглянуть на неё, которое сразу и получил, с просьбой защиту не снимать. Её наложение энергоёмкий процесс, а сейчас подпускать к книгам лишних людей не стоит. Как он узнал, маг пытался их прочитать, правда, удалось ему не многое. Правитель глянул на Мариан, и добавил:
— Удалось ему гораздо меньше, чем вам.
Огрызаться не хотелось, и Мариан промолчала. Её переполняла полученная информация. Необходимо время для переваривания. Обратила внимание только на одно:
— Если маг, как вы полагаете, не многое узнал из книг, то каким образом он нашёл камеру, в которой вас держал? — вертя в руках нож, подбирала слова, пытаясь сформулировать мысль. — Понимаете, я прочитала внимательно, всё относящееся к её созданию. Там подробно описано как создавали, из чего. Но очень мало о свойствах, и совсем ничего — как её найти. Замок создан по проекту вашего предка. И из того, что я видела — проходов, о которых не знает никто, здесь едва ли не больше, чем известных помещений. Он весь пронизан тайными ходами и комнатами. Конечно, может быть и есть план... Но, насколько я уразумела, ваши предки не считали необходимым прятать сведения, где его искать. А никаких ссылок я не увидела.
— Вы знаете этот план? — Егорыч повернулся к Правителю, тот кивнул. — Если не секрет, откуда?