Потрепав свою любимицу по блестящей шее, Марианна не смогла удержаться от того, чтобы не заглянуть к Ильдериму — своей недосягаемой мечте.
Но красавца жеребца в стойле не оказалось.
Марианна недоуменно вскинула брови: накануне князь предупредил ее, что хочет подольше пробыть в постели, так как не особенно хорошо себя чувствует.
Удивление сменилось радостью — значит, у Коррадо нет никакого недомогания, раз он поднялся так рано, и возможно, они встретятся на прогулке.
Возбужденная присутствием Марианны, Виринея с места взяла в галоп, и вскоре Марианна уже летела по усыпанным гравием дорожкам парка, наслаждаясь утром и свободой. Князь не встретился ей, и молодая женщина решила, что он уже вернулся обратно.
Она весело встряхнула волосами так, что с ее головы чуть не слетела маленькая шапочка амазонки, и звонко рассмеялась:
— Коррадо глупо поступил, вернувшись в дом! Сейчас начнется самое прекрасное!
И действительно: солнце уже уверенно пригревало землю своими лучами. Птицы пели все громче и громче, приветствуя новый весенний день, и сладкий запах цветов разливался в воздухе.
— Новый день, новая весна, — сказала Марианна и легко спрыгнула с лошади — ей захотелось пройтись по земле.
Ведя Виринею в поводу, она сошла с дорожки и двинулась по мягкой траве в глубь сада, на ходу прикасаясь к стволам деревьев.
Послышался топот копыт, и Марианна обернулась, ожидая увидеть мужа. Вот показался вороной конь, на котором, неловко держась в седле, ехал темнокожий мужчина.
Марианна крепко зажмурилась, не веря своим глазам. Это не мог быть Коррадо — и осанка не та, и конь другой. Но откуда в их парке мог взяться человек с таким же цветом кожи, как у князя Сант-Анна?
Но когда она открыла глаза, то едва не вскрикнула от удивления: рядом с вороным конем стоял белоснежный Ильдерим и князь Коррадо разговаривал с незнакомцем.
— Я не подозревал, я не мог подозревать этого! — донесся до Марианны встревоженный голос мужа.
— Не сомневаюсь, князь, — пришелец говорил с заметным акцентом. — Но вы сами понимаете, что это безотлагательно и поэтому медлить не стоит.
— Боюсь, что так, — глухо прозвучал голос князя.
Марианна сделала шаг вперед, но тут же остановилась — что-то подсказывало ей, что в данной ситуации разумнее всего будет не выдавать своего присутствия.
— Прощайте. И возьмите вот это. — Незнакомец подал Коррадо что-то похожее на медальон на кожаном шнурке. Сант-Анна поднес медальон к лицу, и Марианна услышала сдавленный стон, вырвавшийся из его груди.
Незнакомец повернул коня, и Марианна не смогла удержать улыбку, провожая его глазами; все-таки он очень забавно сидел в седле.
Но когда топот копыт замер в отдалении, сердце молодой женщины вновь наполнилось тревогой. Князь не сводил с медальона глаз, а его губы беззвучно шевелились. Внезапно он дал Ильдериму шпоры и вихрем понесся к дому.
Марианна попробовала продолжить прогулку, но ее уже не радовало ни пение птиц, ни легкий бег Виринеи — перед глазами стояло лицо мужа, печальное и обреченное. С той поры, как они обрели друг друга, Марианна ни разу не видела его таким, и значит, этот неожиданный визит был не таким простым, как могло показаться на первый взгляд.
«Это безотлагательно, и поэтому медлить не стоит» — что могли означать слова незнакомца?
Но Марианна не собиралась расспрашивать мужа. Она знала, что рано или поздно Коррадо расскажет ей все сам. И хотя любопытство мучило ее, она решила ни словом не обмолвиться мужу об этом происшествии.
По всей видимости, Виринея рассчитывала еще немного поскакать по парку и потому недовольно зафыркала, когда хозяйка направила ее к дому.
— Не расстраивайся, — засмеялась Марианна, поглаживая лошадь. — Завтра мы с тобой наверстаем упущенное.
Гракх радостно встретил их возле конюшни.
— Мадемуазель Марианна! Какое хорошее утро!
Несмотря на то, что Марианна много раз со смехом объясняла Гракху, что она замужем и, стало быть, называть ее «мадемуазель» не стоит, тот был упорен. И ей едва удалось добиться, чтобы он называл ее «госпожа», когда они куда-нибудь выезжали.
— Пойми, Гракх, — говорила она, — если кто-нибудь услышит, что ты называешь меня так, то это может быть неправильно истолковано.
— Понятно, мадемуазель Марианна! — соглашался рыжеволосый.
Сверкая улыбкой, он принял из рук Марианны повод Виринеи и повел ее в стойло.