Я сунулась в волосы, растерла пепел между пальцами, а потом лизнула подушечку пальца – никакого вкуса. А не было ли это каннибализмом? Или я уже совсем с ума сошла? Сколько я уже не спала?
– Все в порядке? – глухо спросил он за дверью.
– Да, все хорошо! – быстро ответила я.
Все супер, Гельмут, я тут как раз твоей подружкой полакомилась. Нет, я действительно слишком долго не спала.
Я встала в душевую и тихонько открыла кран так, чтобы из старомодной лейки над моей головой потекла лишь тоненькая струйка воды. Вода, ударяясь о кофейные фильтры, издавала глухие звуки, как от падающих капель дождя. Я закрыла глаза и просто стояла, думая о твоей могиле и тем самым опять же о тебе.
– А откуда берется дождь? – спросил ты однажды.
– Ну, из облаков, ты же знаешь.
– А облака откуда берутся?
– Хм, это посложнее будет.
Ты пошел в свою комнату, принес листочек, восковой мелок и сунул их мне в руки.
– Покажи! – потребовал ты.
– Ладно, – я начала рисовать что-то похожее на море. – Это море, где скапливается почти вся вода, какая есть на земле.
– И рыбы! Они там тоже скапливаются, – вставил ты. Лицо выражало максимальную концентрацию. Подбородком ты опирался на обе руки: типичная поза Тима-исследователя.
– Ну, да, так сказать. Во всяком случае, на поверхности моря вода испаряется, и на суше, конечно, тоже.
– Испарение мы на природоведении проходили. Это как при сушке белья, да ведь?
– Верно. И эта вода, которая испаряется на море, перемещается маленькими парящими капельками в сторону материка. Если влажный воздух теплее, чем прохладный воздух над землей, он поднимается вверх в атмосфере. – Я нарисовала купол над морем и материком и показала стрелками направление, в котором двигается влажный воздух.
– Ага! – воскликнул ты. Это прозвучало как «Эврика!», во всяком случае, очень значительно.
– Да. А вверху всегда бывает прохладнее, чем внизу. Ты же знаешь, когда мы приезжаем к тете Маргит, там вверху всегда холоднее, чем у нас внизу, правильно?
– Точно!
– Дело в том, что холодный воздух не удерживает воду так, как теплый воздух. И испарившийся водяной пар конденсируется: так это называется.
– Я такого слова не знаю.
– Не страшно. В итоге это приводит к тому, что капельки воды маленькими группами собираются и удерживают друг друга. Мы эти группы видим уже облаками, потому что их так много, что они становятся непрозрачными.
– Ага! – снова воскликнул ты, выхватил у меня из руки мелок и нарисовал облако с улыбающимся личиком.
– Когда эти группы капелек становятся слишком тяжелыми, им сложно удерживаться в воздухе, и рано или поздно они падают вниз. В зависимости от того, насколько воздух холодный, это может быть дождь или град, снег, снежная крупа или еще что-то. – Я нарисовала от облака стрелочки в сторону моря и в сторону материка. – Как видишь, это круговорот. Вода же, которая спускается вниз, снова испаряется.
Ты молчал и внимательно рассматривал рисунок.
– А рыбы тоже могут испаряться?
– Нет, рыбы не могут испаряться.
– Только представь: они испаряются, взлетают в небо, а потом все вниз падают из рыбных облаков. Повсюду только и слышно «плюх», «плюх», а вместо дождя на голову сыплются рыбы! Но они же тогда все мертвые будут!
Лицо у тебя застыло от ужаса.
– Рыбы не испаряются. Только вода.
– А если море когда-нибудь испарится полностью, тогда все рыбы задохнутся? – вся эта тема тебя сильно беспокоила.
– Нет, – сказала я и провела пальцем по стрелочкам. – Вода же все время дождем или другими осадками падает на землю. Это круговорот.
– Мне кажется, я иногда тоже немножко испаряюсь, – прошептал ты заговорщически.
– Да? – прошептала я в ответ.
– Мне кажется, мне надо съесть мороженое, чтобы пополнить внутри запас воды, – добавил ты с улыбкой.
– Да, так и поступим, а то улетишь мне еще в облака!
Я все еще неподвижно стояла под душем. Вода струйками стекала по телу. Дорожки, по которым стекали капельки, оставляли на моих руках узор там, где смылся пепел. Я стала как будто мраморная. Я медленно принялась стирать пепел со своего тела. Механически я проводила руками по волосам, распределяя воду, снова и снова выжимала волосы. Сейчас ты был в облаках. Ты испарился.