Тельма, старая знакомая Ольги, усадила их за лучший столик и заботливо следила, чтобы у них было вдоволь вина и закусок. После второго и третьего бокала Кике потерял контрольь над собой. Он помнил только, что они весь вечер танцевали с Летисией, он обнимал ее и ощущал вкус ее губ, запах волос.
— Я же говорила: под маской святой невинности Кике скрывается тайный развратник, — шутила Ольга.
Но Энрике ничуть не обижался. Ему было так хорошо здесь. Замечательно, что сеньоры его сюда привезли.
— Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась, — говорил он Летисии. — Но, к сожалению, мы недолго будем вместе. Вас ждет муж.
Оркестр играл болеро, напоминающее Ольге и Летисии годы их молодости. Они танцевали, пили такое вкусное шампанское, ударяющее в голову. Время бежало быстро. В три часа утра усталые музыканты уже складывали инструменты, бар опустел, Тельма напоминала о времени, но неутомимой Ольге хотелось еще кутить и кутить.
Тельма была довольна: они оставили здесь за вечер целое состояние, и все же она устала от этой сумасшедшей Ольги. А вглядевшись повнимательнее в другую даму, не поверила своим глазам: да это же Летисия Пеньяранда, жена видного политика, друга Никанора. Она кутила здесь всю ночь с мальчишкой, Энрике Муньосом! Завтра же надо рассказать об этом Никанору. Он будет очень недоволен, потому что они сделали ставку на Андреаса Пеньяранду. И напрасно — его репутация политика резко падает, У сына проблемы с наркотиками, дочь убежала из дома, а теперь еще и жена… Только под утро Тельме удалось выставить подгулявшую компанию на улицу, впрочем, очень учтиво и мягко.
Бедная Кармела не спала всю ночь, поджидая Кике. Она уже жалела, что отпустила его, корила себя, а Мече и Мариелена ее утешали. Вдруг под окнами раздалось громкое пение. Голос Кике сплетался с женскими голосами, образуя маленький нестройный хор. Женпцины оцепенели от изумления. Но вид Кике поразил их еще больше хорового пения в столь неурочный час.
— Прествятая Дева! — вскричала Кармела. — А ну дыхни! От тебя так и разит алкоголем.
— Хватит, мама, надоело! — вдруг развязно заявил Кике. — Ты обращаешься со мной как с ребенком, а я уже взрослый мужчина. А мужчины встречаются по вечерам с женщинами и пьют вино.
— Ах ты негодник! — рассерженная Кармела сначала наградила сына пощечиной, потом насильно отвела в ванную, раздела и поставила под душ.
Кике громко негодовал, но не смел сопротивляться. Какая несправедливость! Его друзья ходят по вечерам в кафе, встречаются с женщинами. А он всего один раз позволил себе развлечься — и вот терпит такие унижения!
Мариелена сняла первый в своей жизни рекламный ролик. Это событие нужно было отметить. Она сделала новую прическу, купила пиццу и поспешила на квартиру, где ее уже ждал Луис Фелипе. Она была так счастлива. Рене сказал, что она прирожденный режиссер. Похвалил ее умение обращаться со съемочной группой, с манекенщицами. Сейчас Мариелене казалось, что она была предназначена от рождения для этого сказочного мира, где сияют юпитеры, жужжит кинокамера и по мосту разгуливают красавицы в умопомрачительных туалетах. Пока еще ей открылась только порадная сторона жизни этого мира. Предстояло еще узнать и негативную.
— Я горжусь тобой! Я всегда знал, что у тебя тонкий вкус и режиссерский талант, — говорил, ее на пороге квартиры. Луис Фелипе. — Я пампанское. Мы отметим этот знаменательный день. У нас будет праздник.
Луис Фелипе отправился на кухню за бокалами. Он сам хотел накрыть на стол, оберегая Мариелену, как именинницу, от домашних забот. А Мариелена напевала в ванной, нежась под обжигающей струей Душа.
— Луис Фелипе! Иди сюда! Что это такое?
В голосе Мариелены звучали раздражение, боль, досада. Она вышла из ванной, завернутая в полотенце, и держала в двух пальцах обыкновенные женские трусики. Причем смотрела на них с таким ужасом и брезгливостью, как будто это была не деталь дамского туалета, а серьезная улика совершенного преступления. Луис Фелипе удивленно застыл с тарелками в руках.
— С тобой здесь была другая женщина. Это не мое, — злые слезы душили Мариелену. — Пока я снимала ролик, ты приводил ее сюда. Не ожидала от тебя этого.
Луис Фелипе смотрел на нее как на сумасшедшую. Ну конечно же это ее трусики, он был уверен. Просто она забыла, что оставила их в ванной. Такое бывает. Какая другая женщина могла здесь появиться? Это же абсурд. У него в жизни только одна женщина — Мариелена. Луис Фелипе пытался обратить все в шутку Но Мариелене было не до шуток.