— А как же трусики? — напомнила Мариелена, впрочем, сильно поколебленная доводами Рене.
— Считай, что это недоразумение. Их могла оставить уборщица или я. Впрочем, это не мой размер. — Здесь Рене решил пойти в наступление. — Ты ведешь себя как ревнивая мегера. Голова обманывает тебя. Полагайся на сердце — оно не обманывает. Луис Фелипе не виноват. Он любит тебя. Я его не узнаю, так он переменился: это уже не прежний легкомысленный повеса.
Мариелена была в смятении. Она так доверяла Рене, его трезвому взгляду на мир. То же самое ей твердили Чела и Сесилия. Что она обезумела от ревности. Что в этой истории с трусиками много таинственного и непонятного. Неужели она позволит чтобы это недоразумение навсегда развело ее Луисом Фелипе? Вдруг она действительно несправедлива к нему? Мариелена уже остыла и пыталась рассуждать по законам логики: мог ли Луис Фелипе за три часа до свидания с ней привести в их тайное убежище другую женщину?
Ну наконец-то, обрадовался Рене. Мариелена засомневалась. Она даже чувствует себя виноватой. Теперь пробил его час — он просто обязан помирить влюбленных.
— Я устрою вам настоящий праздник, дорогая, праздник примирения! — радостно провозгласил он. — Мы сейчас пойдем вместе на квартиру. Я приготовлю вам замечательный ужин. А когда подъедет Луис Фелипе, мы скажем ему хором: «Сюрприз!»
Мариелена позволила себя уговорить и увести. В душе ей самой так хотелось примирения. Целый час они с Рене готовили ужин и переругивались. Рене перепачкал всю посуду, згшил соусом стол и ее новые кухонные полотенца.
— Я же творю и думаю только об искусстве, а не о каких-то пятнах, — оправдывался он. — Этот соус «а ля путана», готовили древние римлянки. А кухню вы уберете вместе с Луисом Фелипе. Заботы по хозяйству очень сближают…
Мариелена с трепетом ждала появления Луиса Фелипе. Но первые неловкие минуты снова сгладил незаменимый Рене своими шутками и прибаутками. Вскоре они уже сидели за столом все вмести и поднимали бокалы с шампанским. Сначала за Рене — этого Купидона, только крылышки осталось приделать, а колчан со стрелами у него всегда при себе.
Еще до десерта Рене незаметно исчез. Он спешил на отбор фотомоделей для новой рекламы. А Луис Фелипе с Мариеленой, оставшись одни, долго глядели друг другу в глаза, как будто после долгой разлуки.
— Иди ко мне, любимая, я хочу тебе что-то сказать, — наконец нарушил молчание Луис Фелипе. — Прости меня, если я обидел тебя. Мне очень жаль.
— Похоже, из нашей затеи с трусиками ничего не вышло. Они по-прежнему вместе, — рассуждала вслух Ольга. — И учти, она еще не использовала свой главный козырь — ребенка!
Клаудиа похолодела, услышав о ребенке. Эта мысль уже не раз приходила ей в голову: если Мариелена забеременеет, всякая борьба станет бесполезной, Луис. Фелипе сразу же уйдет к ней. Вот почему Ольга настойчиво звала, ее к Росалии. Росалия слыла замечательной гадалкой и знахаркой. Ольга ей полностью доверяла.
Когда-то Росалия так приструнила ее второго мужа, что бедняга несколько месяцев ходил на цыпочках и даже не смел глядеть в сторону других женщин. Правда, они все равно вскоре развелись. Но только потому, что мужа-то Росалия приворожила, Ольгу — нет. И Ольга по-прежнему не пропустить ни одного красивого мужчину.
— Нет, не пойду к Росалии. Не верю я ни в какоеколдовство, — наотрез отказывалась Клаудиа. — Я сама найду способ избавиться от Мариелены. Я уже купила револьвер. Если она забеременеет — я убью ее.
Час от часу не легче, ужаснулась Ольга. От отчаяния и ревности Клаудиа способна на все, даже на убийство. Это гораздо большая беда, чем потеря Луиса Фалине. В душе Ольга не верила в сильную любовь Клаудии к мужу. Скорее всего, это гордость, злость, ущемленное самолюбие.
Сначала Ольга решила поговорить с Росалией о сестрах, а потом уже уговорить их посетить знаменитую ведунью. Сама Ольга бывала у нее часто. Росалия не только гадала и предсказывала будущее, но и помнила множество старинных рецептов врачевания. Ее ванны из трав пользовались большой славой у богатых стареюпщх женщин, желающих всеми средствами продлить молодость. Для поддержания тонуса Ольга брала ванны почти ежедневно.
— Росалия, старушка! Жизнь в нашей семье осложняется! — пожаловалась она знахарке, нежась в ванной. — У моих сестер сплошные проблемы с мужьями и детьми. Когда я тебе расскажу, ты тоже расстроишься, клянусь. Помоги им, если сможешь. Росалия никогда не отказывала страждущим от болезней или от происков судьбы. Она туг же зажгла и прочла длинное заклинание, чтобы вызвать духов. Иногда духи являлись к Росалии и удостаивали беседой, иногда — нет. Духи были довольно своенравные и требовали немалого терпения.