Сулла шел впереди и отдавал приказания громким голосом, как на учении. Его меч был окрашен кровью.
Из ворот лагеря высыпала пехота под предводительством Мания Аквилия, и Сулла тотчас же повернулся к когортам:
— Стой! Правой когорте охранять тыл легионов!
Приказание было отдано вовремя. Неприятель обошел легионы, пытаясь ударить им в тыл и пробиться к лагерю, но правая когорта преградила ему путь.
Бой продолжался больше часа. Тевтоны и амброны были отбиты с большими потерями.
Сулла возвратился в лагерь не в духе: его когорты потеряли треть своего состава. И когда Марий скрепя сердце поздравлял его с успехом, Сулла усмехнулся:
— Вождь, не я, а ты отбил неприятеля, но помни, что силы его велики.
В его голосе слышалась скрытая насмешка; присутствующие трибуны заметили это, заметил и Марий, но придраться к Сулле не было основания, и он промолчал.
«Этот подвиг, — думал Марий, — совершил бы любой трибун. Воины любят Суллу, его когорты — самые надежные… Но мне не нравится дружба Суллы с легионариями. Нужно перевести его в другой легион. Правда, человек он малый, а бед может натворить много».
XXXIII
День спустя тевтоны и амброны двинулись в Альпам. Шесть дней и шесть ночей шли они мимо римского лагеря, и, казалось, конца не будет непрерывным рядам пехотинцев и конников. Повозки со скарбом, женщинами и детьми, табуны коней, стада быков и коров, коз и овец — все это текло, как воды, выступившие из берегов. А дальше двигались опять табуны и стада. Серая пыль, взметаемая тысячами ног и колес, окутывала окрестность густым туманом, и из клубов его доносились язвительные насмешки и хохот здоровых глоток:
— Эй вы, трусы! Что передать вашим женам в Риме?
— Скажем, что мужья отдают нам своих жен!
— Поручают нам спать с ними!
— А жену вашего трусливого вождя возьмет Тевтобад!
— Ваши жены будут рабынями наших рабынь!
— Будут доить наших коз и коров!
— Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!
Легионарии готовы были броситься на эти бесчисленные полчища, чтобы отомстить за насмешки и оскорбления; они требовали вести их в бой, но Марий удерживал их грозными окриками.
Когда последние отряды тевтонов скрылись за неровными возвышенностями, покрытыми мелким кустарником, Марий послал вслед за неприятелем конную разведку, приказав зорко смотреть за его передвижением, а сам, снявшись с лагеря, двинулся вперед.
Следуя за противником, он был настороже: каждый раз огораживал свой лагерь палисадом и окопами, а в благоприятных местностях останавливался, чтобы избежать внезапного ночного нападения.
Однажды вечером обе стороны подошли к Aquae Sextiae, небольшому городку на юге Галлии, неподалеку от Массилии.
Марий стал готовиться к битве. На юге находилось море, на западе — воды Родана, на севере — приток его Друенция, а на востоке, между отрогов Альп — река Цэн, быстрая, порожистая, у которой тевтоны расположились лагерем.
Местность, где остановился Марий, была безводна, и в лагере поднялся ропот.
— Где мы будем брать воду? — слышались недовольные голоса. — Ты выбрал, вождь, неудобное место.
— Варвары перебьют нас, лишь только мы сунем нос в их огород…
— Воду будем пить из реки, — спокойно сказал Марий, — но каждый глоток будет вам стоить крови…
— Почему же ты не ведешь нас на неприятеля?
— Прежде необходимо укрепить лагерь, — ответил Марий.
В то время, как легионарии рыли окопы и возводили вал, рабы-обозники, не имея воды для скота, вооружились секирами и копьями и отправились к реке с ведрами в руках. Тевтоны, охранявшие подступы к Цэну, бросились на них. Произошла свалка. На крик тевтонов стали сбегаться вооруженные амброны. Число бойцов быстро увеличивалось, и Марий был уже не в силах удержать своих воинов: пришлось послать подкрепления.
Амброны шли стройными рядами, ровным шагом; ударяя по щитам, они громко кричали: «Мы — амброны» — и вызывали «трусливых баб», как величали римлян, на смертельный бой. Переправившись через реку, они не успели построиться, потому что лигурийцы, именовавшие себя тоже амбронами, обрушились на передние ряды неприятеля и загнали его в реку: люди тонули, гибли, сражаясь в воде, бросались к противоположному берегу. Римляне и лигурийцы преследовали их. Они видели уже неприятельские шатрообразные повозки, обнесенные оградой из кольев, и, уверенные в полной победе, напрягали последние силы, чтобы добежать поскорей до вражеского лагеря, разграбить и зажечь его.