Осажденные едва держались, умирая от жажды и голода, и Сафей, в отчаянии, предложил поджечь храм.
— Во время переполоха, — говорил он, — мы сумеем пробиться при помощи мечей. Мы поднимем союзников и начнем войну. Телезин и Лампоний помогут нам…
Однако Главция и Сатурнин, полагаясь на дружбу Мария, решили сдаться.
— Берегитесь, — отговаривал их Сафей, — этот грубый деревенщина двуличен: он держался в стороне, когда мы боролись, и вел переговоры одновременно с нами, требуя нападения на сенат, и с олигархами о подавлении нашего мятежа. Ведь вы же сами, коллеги, отшатнулись от него, вы же сами…
— Пусть он двуличен, — сказал Сатурнин, — но плебей не предаст борцов за плебс.
— Делайте, как хотите, — нахмурился Сафей, — а я подожду.
Сатурнин начал переговоры.
Послы мятежников вернулись. Они говорили, что видели на форуме вооруженных сенаторов во главе со стариком Марком Эмилием Скавром, и протянули Сатурнину навощенную дощечку, на которой крупным почерком Мария было выведено:
«Не бойтесь, я вас спасу».
Сафей засмеялся: он не верил.
— Не ловушка ли это?
— Юпитер отнял у тебя разум! — вспыхнул Сатурнин. А Главция прибавил:
— Марий, без сомнения, даст нам возможность бежать.
— Идем! — вскричал Сатурнин. — А ты — как хочешь!
Он пошел вместе с Главцией по направлению к форуму. В глазах его было беспокойство, но он старался казаться веселым. Несколько человек присоединилось к ним.
Сафей сначала медлил, но видя, что земледельцы уходят с вождями, решил разделить общую участь.
Когда они вышли из Капитолия, бешеный крик потряс форум:
— Смерть! Смерть!
— Молчите! — крикнул Марий, но голос его пропал в шуме.
— Отдайте нам их головы! — кричали нобили, потрясая оружием.
— Головы Сатурнина, Главции и Сафея!
Но Марий приказал ветеранам окружить сдавшихся вождей и обратился к народу, пытаясь выиграть время:
— Квириты, они сдались, им была обещана жизнь, и они подлежат судебной ответственности!
Форум загудел:
— Требуем казни!
— Консул, ты не заботишься о благе республики!
Наступила тишина, и вдруг твердый голос выговорил с насмешкой:
— Квириты, дело ясно: консул — сам популяр и, конечно, хочет пощадить злодеев.
Побледнев, Марий обернулся к обвинявшему его мужу.
Это был Сулла.
Глаза их встретились, и Марий не выдержал.
— Лжешь, рыжий вепрь! — взвизгнул он, но Сулла уже скрылся в толпе. — Квириты, дарованной мне консульской властью я отправляю трех мятежников в курию Гостилию и поступлю с ними по закону… А Эквиция приказываю заключить в темницу.
— Меня, сына Тиберия Гракха? — возмутился фирманец и обратился к народу: — Квириты, слышите? Что же вы молчите?
В отдалении послышалось:
— Долой консула!
— Долой Мария!
Вскоре голоса приблизились, перешли в яростный ной, — шли толпы земледельцев. Впереди шагал вольноотпущенник Марк Фульвий Геспер в старом пилее. Он поседел со времени убийства его господина — белая паутина серебрилась в волосах, но глаза были те же: быстрые, живые, горячие.
Форум содрогался от топота ног и дикого рева:
— Плебей, а своих душит!
— Батрак, а батраков притесняет!
— Долой, долой!
— Консул, отдай нам вождей! — крикнул Геспер. Толпа напирала, и Марий, желая избежать кровопролития, отвел свой отряд к Капитолию.
В это время из курии Гостилии донесся вопль:
— Убивают! Убивают!
Форум замер. Крик повторился. Земледельцы двинулись плотной стеною к курии Гостилии. Но Марий уже опередил их.
— Открыть дверь! — распорядился он, едва владея собою.
Свет проникал в курию сверху — крыша была разворочена, и на мозаике лежали три убитых мужа, облеченных знаками своего достоинства. Лица их были бледны, остановившиеся глаза обращены к небу. Рядом с ними валялись тяжелые черепицы. Марий взглянул вверх. Несколько черепиц полетели в него. Он отошел к порогу и, чувствуя, как сердце колотится в груди, глядел на смелые лица Сатурнина и Главции, на раскроенную голову Сафея.
Крики толпы вывели его из оцепенения.
— Да здравствует Эквиций! — ревели сотни глоток, и Марий выбежал на форум: земледельцы несли Эквиция на плечах.
С обнаженным мечом, страшный, взъерошенный, Марий бросился к караульным:
— Почему отпустили самозванца?
— Вождь, — ответил Петрей, — толпа опрокинула нас и сбила замки… Мы не виноваты.