- Ма-мариус, - ответил учитель, и добавил уже уверенно. - То есть Марик.
Кася подняла голову и подмигнула:
- А, Марик пришел...
- Здравствуй...те, пани Кассандра, - только и нашелся сказать учитель.
- А, едрись-мудрись, так вы знакомы, - надтреснутым голосом заговорил козлобородый. - А давай, каррамба, ее вдвоем протянем. Касюля это любит. А, Кася-карася?
Кася энергично кивнула.
- Как ты хочешь - спереди или оттуда, друг ситный? - продолжал нахальный джентльмен.
Мысль об оральном сношении с его ангелом Касей показалась Мариусу безумно неприемлемой, и он решительно схватил ее за мясистые ягодицы, одновременно почувствовав где-то снизу ловкий язычок Марыси...
Его невеста вывернула шею как гусь, и схватила ртом окаянный отросток козлобородого. Мариус захихикал - он уже, как опытный человек, видел всякое на зазорных картинках (что показывал ему коллега учитель физики).
- О, как хорошо, бардак-мордак! - вкричал козлобородый, заплясал и обрызгал красивое касино личико мерзкой зеленоватой слизью.
Кася со стоном размазала это и стала облизывать пальцы. Остальное слизала с нее Марыся, переместившись туда обезьяньим прыжком. Такое зрелище окончательно смутило учителя, и он с диким рыком выстрелил из своего орудия.
В глубокой тьме возвращался учитель домой. Из-под фонаря рядом с гостиницей к нему подошла раскрашенная как клоун барышня и с хрипотцей вопросила:
- Не скучаем, господин? А то угостил бы девушку пивом.
Мариус молча удалился, рисуя руками фигуры в эфире.
- Потаскуха, курва, падшая женщина, не верю в любовь, один обман, все вы одинаковые, курва, потаскуха, еще хочу... - Мариус ходил кругами по комнате и ерошил прическу.
Вскоре ослабев, он рухнул на кушетку, пробудившись под утро с тяжелой головой и новыми мыслями.
- Бывали дни весе-е-елые, твою в кочерыжку... - раздалось за окном скверным тенорком.
Мариус поднялся и выглянул. Посреди двора стоял давешний козлобородый джентльмен при черном фраке и длинно растягивал меха маленькой итальянской гармоноки.
Учитель высунулся по пояс, едва не сбросив герань, и замахал рукой. Тот осекся и отдал честь.
- Заходите, заходите!
Джентльмен поклонился и зашагал к черному ходу под звуки бравурного марша.
- Выпить не желаете? - встретил его вопросом Мариус.
- Хочу, едрит-мудрит, - ответил козлобородый и вынул из-за пазухи плоскую бутылку шотландского виски.
- ...А Гусь Микульский - он гад! - держа козлобородого за рукав и качаясь как маятник, возмущался учитель.
- Гад, конечно, едрен-батон.
- Вишь, рожей я ему не вышел.
- Проучить его, идить-тово.
- Эй-ей-ей, приятель!.. - возмутился Мариус, почувствовав, как собеседник гладит его за ягодицы.
- Виноват, тру-ля-ля.
Козлобородый расправил помятый лист бумаги и достал перо:
- Пиши, твое налево!
- П-пишу. А что писать?
- Магическое заклинание, едрись...
Мариус заметил, что козлобородый снял сапоги, оставшись, однако, в шляпе-цилиндре. По комнате распространился запах горелой резины.
...Учитель не мог отвести расфокусированного взгляда от ног своего неожиданного гостя: там, где кончались брюки, начинались массивные и раздвоенные свиные копыта. По правилам приличия он не подал вида и макнул перо в чернила.
Нетвердо держась на ногах, но преисполненный энергией, Мариус оглядел остекленевший мир, гаркнул на кухарку во дворе, и та расплескала молоко. Куда-то делся козлобородый. Над ухом заржала лошадь.
- Эх, барин, идешь и не смотришь куда, - мужик свистнул и телега загрохотала в пыли.
Лекционный зал был полон.
- Каффа, караффа... - достал шпаргалку Мариус. - Акуаратта, раффан!
Ничего не произошло, хотя показалось, что пан Гусак слегка вздрогнул и повел плечом. Что теперь?
- А теперь, - торжественно провозгласил профессор. - Самый интересный момент нашего выступления.
Он обернулся к стенду и, поддев большой плакат на указку, попытался накинуть его на крючок. Бечевка соскочила. Оглянувшись и не найдя помощника, пан Гусак встал на табуретку. Его брюки странно вздулись и опали, обнаружив белые кальсоны с расползающимся швом посередине, где слегка виднелась волосатая задница. Под аккомпанемент нестройного смеха профессор извиваясь начал шарить брюки. Исподнее свалилось окончательно и пан Гусак, неловко соскочив со стула, бросился вон, запутался в одежде и громко рухнул об пол.