«Вешние воды» Рахманинова.
— Какой все это ужас… ведь у них нет таких денег….
— Хорошо! Я сейчас же позвоню, как вернусь домой.
— Я вам очень советую, Борис Александрович, заниматься летом, а с осени поступайте в мою мастерскую… поработаем вместе!
«Христос Воскресе» музыка Рахманинова, слова Мережковского.
— Как я счастлив, Николай Петрович. Я весь горю… да! Все остальное не мое… мне не нужно ничего, кроме красок…
— Мне, Коля, кажется, что у Бориса Александровича будет все удачно…
«Благословляю Вас, Леса» Чайковского.
— Да! У меня есть Вера…. Мне хочется попытать силы… Хочу работать, только скорее!..
«Мы сидели с тобой у заснувшей реки» музыка Чайковского.
— Да! Работайте. Работайте, Борис Александрович, ведь надоело уж ничего не делать…
— Да! Все мне надоело и партия и фронт…
— Конечно, это дело не Ваше, Борис Александрович. Я страшно в Вас разочаровалась, когда об этом услышала. Искусство человек променял, и на что же?!
«Для берегов отчизны дальной» музыка Бородина.
— Да! Это хорошо, Борис Александрович, что вы отходите от всего этого к искусству… Оно вам даст очень много… Я вас вполне понимаю. Вы вполне правильно говорите, что вся эта работа очень опустошает и выбивает из колеи. Вот я тоже моталась по мастерским, но это меня даже увлекло, а эти собрания, бесчисленные регистрации, комиссии… нет терпения! Вот уж три года!
— Я тоже за вас очень рада….
«Пророк» Римского-Корсакова, слова Пушкина.
— Я рад, буду работать упорно. Мне нужно школу, краски, люди, искусство. Все остальное выжжено….
— Да! Большое счастье, большая радость быть с людьми искусства… Я выросла и живу среди них и умру…
«Это было давно» музыка Кельберг.
— Большое вам спасибо за все. Я очень рад, что пришел к Вам, Николай Петрович и Екатерина Николаевна.
— Я тоже очень рад, Борис Александрович, что вы зашли. Заходите к нам.
— Он целый год собирался и… только теперь пришел… Приходите, Борис Александрович. Мы будем очень рады…
— По телефону я сейчас же позвоню. До свидания….
В ночь с 6 на 7.
Пусть не удивляет тебя, дорогая Олечка, это письмо, написанное под музыку. Я не подтасовывал, а просто сидел и писал, и когда Ридаль кончал играть, он говорил, что он играл и чья эта вещь.
Занятно то, что вышло в некоторых случаях странное совпадение по смыслу разговора-письма.
В тот же день мы с Арсением[93] пошли к артистке Воронежской оперы, к Школьским, и там она пела «Христос Воскресе» и другие вещи, совпавшие так же. Я окончательно обалдел и радовался. Арсений тоже был в хорошем настроении.
С этим письмом я посылаю тебе копию с письма Марины ко мне, но попавшее мне случайно, и она об этом не знает. В книге, которую мне дала читать Ася — свою вещь: «Королевские размышления», изданные в 1915 году[94], принадлежащей Марине, с надписью Асе.
В таких случаях, а он один в моей жизни, я не счел возможным не прочесть его. Мой фатализм — оправдание! Копию его я шлю для этого, чтобы ты окончательно убедилась в Марине и ее отношении ко мне с первых наших встреч.
Отдавать его подожду до отъезда и думаю, что она оставит его у меня.
Вот копия письма моего к Анне Андреевне Ахматовой.
Ночь с 6 на 7 июня 1921.
Москва Дорогая Анна Андреевна!
Вскоре после приезда из Питера в Москву, я отправился в командировку и вернулся только на этих днях.
Очень сержусь на обстоятельства, что они не дают возможности сделать целый ряд вещей, так необходимых теперь любимым людям.
В конце будущей недели, наверно, поедем с инспекцией в хорошие места: Украину, Крым, Кавказ и Закавказье и вернемся к первым числам августа. Думаю, что на этот раз обстоятельства сложатся весьма благоприятно, и я по приезде в Москву отправлюсь в Питер на несколько дней.
С большой радостью вспоминаю те часы, которые провел у Вас.
Вы такая: увидишь раз — не забудешь. Помню Ваши излучистые глаза — скорбь… Все Ваше лицо, изумительные руки. Помню Ваш грудной голос и очаровательные стихи…
94