Барышня в pince-nez рассматривает бумажку. Следователь, видя, что он в моих руках, поднимается с постели и грозно требует у барышни бумажку, желая уничтожить улику. Она быстро сует ему в руки книгу, перочинный нож и убегает вслед за мной. Улики налицо. За следователем поднимается полиция. Мы на улице. Идет трамвай. Из трамвая высовываются головы, машут платками. Я на всякий случай отвечаю. Может быть, среди всех этих фальшивых знаков и есть один настоящий, мамин. И как бы в награду за храбрость я вижу на площадке трамвая трех девушек, из которых левая немножко — о, чуть-чуть! — напоминает маму. Радости моей нет границ. Я беру ее под руку и вишу сбоку у трамвая. Ее глаза! Да, да! Она не может принять свой обычный вид, а то все узнают, но я-то все поняла! Перед нами идет другой трамвай, и с него свисает повешенный в красном костюме — может быть следователь.
Опять площадь. Милая барышня в pince-nez, моя помощница, улыбается. Я благодарю ее и сжимаю обеими руками ее маленькую, холодную ручку.
Вот и все. Спасибо за Ваши письма, за письма и за сон. Милый Чародей, непременно приезжайте в Тарусу. Многое, многое Вам расскажу.
Впервые — НП. стр. 15–18, без даты и с ошибками. СС-6. стр. 31–34. Печ. по тексту в СС-6, сверенному по копии с оригинала.
1910
1-10. B.K. Генерозовой
<Начало 1910 г.>
Конечно, Валя, так и нужно было ожидать. Все хорошее кончается всегда. Сошлись на мгновенья, взялись за руки, посмотрели друг другу в глаза и прочли там, я думаю, хорошие слова. Вы такая чуткая и нежная! Лучше Вас друга не найду никогда. Думаю о Вас и тоскую и желаю Вам быть счастливой, как только можно быть. А я пойду одна на борьбу, пойду нерадостная. Кто знает? Может быть, мы еще встретимся с Вами в жизни, может быть, заглянув друг другу в глаза, рассмеемся и скажем: «Да, это та!!» Все возможно. А теперь мы ничего не знаем. Будущее скрыто. Как хотелось бы крепко прижаться к Вам и «завыть». Эх!..
Впервые — Воспоминания. стр. 27. СС-6. стр. 30 (с сокращениями). Печ. по тексту первой публикации.
2-10. В.Я. Брюсову
Москва, 15-го марта 1910 г.
Многоуважаемый Валерий Яковлевич,
Сейчас у Вольфа [152] Вы сказали: «…хотя я не поклонник Rostand»…
Мне тут же захотелось спросить Вас, почему? Но я подумала, что Вы примете мой вопрос за праздное любопытство или за честолюбивое желание «поговорить с Брюсовым». Когда за Вами закрылась дверь, мне стало грустно, я начала жалеть о своем молчании, но в конце концов утешилась мыслью, что могу поставить Вам этот же вопрос письменно.
Почему Вы не любите Rostand? Неужели и Вы видите в нем только «блестящего фразера», неужели и от Вас ускользает его бесконечное благородство, его любовь к подвигу и чистоте?
Это не праздный вопрос.
Для меня Rostand — часть души, очень большая часть [153].
Он меня утешает, дает мне силу жить одиноко. Я думаю — никто, никто не знает, не любит, не ценит его, как я.
Ваша мимолетная фраза меня очень опечалила.
Я стала думать: всем моим любимым поэтам должен быть близок Rostand. Heine, Victor Hugo, Lamartine, Лермонтов — все бы они любили его.
С Heine у него общая любовь к Римскому королю [154], к Mélessinde [155], триполийской принцессе: Lamartine не мог бы не любить этого «amant du Rêve» {15}, Лермонтов, написавший «Мцыри», сразу увидел бы в авторе «l'Aiglon» родного брата; Victor Hugo гордился бы таким учеником.
Почему же Брюсов, любящий Heine, Лермонтова, ценящий Victor Hugo, так безразличен к Rostand?
Если Вы, многоуважаемый Валерий Яковлевич, найдете мой вопрос достойным ответа, — напишите мне по этому поводу.
Моя сестра, «маленькая девочка в больших очках», преследовавшая Вас однажды прошлой весной на улице, — часто думает о Вас [156].
Искренне уважающая Вас
Адрес: Здесь, Трехпрудный переулок, собственный дом,
Марине Ивановне Цветаевой
Впервые — с незначительными сокращениями — Новый мир. 1969. № 4. стр. 186 (публ. A.C. Эфрон). Печ. по СС-6. стр. 37–38 (по копии автографа).
3-10. И.В. Цветаеву
Dresden, 16/29 июня 1910 г.
Милый папа. Пишу тебе из Дрездена куда мы с Асей приехали сегодня купить некоторые вещи. «Weisser Hirsch» лежит в котловине. Горы в другом роде, чем шварцвальдские — менее приветливые. Целые дни льет дождь. У пастора кроме нас несколько пансионеров-мальчиков.
152
Речь идет о частном книжном магазине Вольфа в Москве, на Кузнецком мосту. Вольф Маврикий Осипович (польское имя Болеслав Маурыцы; 1825–1883) — русско-польский издатель, книгопродавец.
153
В юности Цветаева увлекалась творчеством Ростана (Rostand), особенно драмой «Орленок», которую она переводила в 1908–1909 гг. на русский.
«…Марина, забыв обо всем, день за днем, и часто глубоко в ночь кидалась в бой несходства двух языков, во вдохновенное преодоление трудностей ритма и рифмы. Любимейший из героев, Наполеон II, воплощался силой любви и таланта, труда и восхищенного сердца, — в тетрадь. Перевоплощался из французского языка — в русский»
Перевод пьесы не сохранился.
154
Римский король — Наполеон II, герцог Рейхштадтский, герой пьесы «Орленок». См. письмо 13–08 и коммент. 3 к нему.
155
Мелисанда, графиня Триполийская, жившая в XII в., героиня пьесы Ростана «Принцесса Грёза»; она была воспета Г. Гейне в стихотворении «Жоффруа Рюдель и Мелисанда Триполи» и в его поэме «Иегуда бен Галеви».
156
Встреча А. Цветаевой с Брюсовым описана в ее воспоминаниях (