Марина Цветаева. Письма 1905-1923

Пока до свидания! От души желаю Вам веселых праздников и всяких благ к Новому году.

Крепко Вас целую. Передайте, пожалуйста мой привет Кате [22].

Маруся.

Впервые — Борисоглебье. стр. 196. Печ. по тексту первой публикации, сверенному с оригиналом (ДМЦ).

Письмо написано на художественной открытке с изображением сельского пейзажа.

1908

1-08. П.И. Юркевичу

<21 июля 1908 г. Орловка> [23]

На 18-ое июля

Когда твердишь: «Жизнь — скука, надо с ней
Кончать, спасаясь от тоски».
Нет ничего светлей и радостне́й
Пожатья дружеской руки.
Душа куда-то ввысь возносится.
Туда, где ярок солнца свет,
И в сердце тихо произносится
Молчаньем скре́пленный обет.
Не будем строгими и зрелыми.
Пусть мы безумны, ну т<а>к что ж!
Мы знаем, правда только с смелыми,
А всё другое только ложь.
Пусть скажут: «Только безрассудные
Поверят дружеским словам».
За светлый луч в минуту трудную
От всей души спасибо Вам.
И вот теперь скажу уверенно
(Я знаю, между нами — нить):
«О нет, не всё еще потеряно,
И есть исход и можно жить!» —

_____

Не вообразите о себе слишком многого, избалованный Понтик! [24]

_____

Написано в «веселом» настроении 21-го июля 1908 (после езды на конях) [25].

<Сложенный втрое лист надписан рукой Цветаевой:>

Вечерняя почта из Горбачёва [26].

«Понтику» (своеобразному пойнтеру, не вошедшему в возраст).

Впервые — Московский комсомолец. 1994. 22 нояб. (публ. Н. Дардыкиной). Новый мир. № 6. 1995. стр. 119–120 (публ. О.П. Юркевич). СС-7. стр. 711–712. Печ. по тексту публикации в Новом мире.

2-08. П.И. Юркевичу

<Таруса. 22 июля 1908 г.> [27]

Хочу Вам писать откровенно и не знаю, что из этого получится, — по всей вероятности ерунда.

Я к Вам приручилась за эти несколько дней и чувствую к Вам доверие, не знаю почему.

Когда вчера тронулся поезд, я страшно удивилась — мне до последней минуты казалось, что это все «так», и вдруг к моему ужасу колеса двигаются и я одна. Вы наверное назовете это сентиментальностью, — зовите как хотите.

Я почти всю ночь простояла у окна. Звезды, темнота, кое-где чуть мерцающие огоньки деревень, — мне стало так грустно.

Где-то недалеко играли на балалайках, и эта игра, смягченная расстоянием, еще более усиливала мою тоску.

Вы вот вчера удивились, что и у меня бывает тоска. Мне в первую минуту захотелось все обратить в шутку — не люблю я, когда роются в моей душе. А теперь скажу: да, бывает, всегда есть. От нее я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за нее завожу новые знакомства.

Но когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется») — дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего.

Иногда, очень часто даже, совсем хочется уйти из жизни — ведь все то же самое. Единственно ради чего стоит жить — революция [28]. Именно возможность близкой революции удерживает меня от самоубийства.

Подумайте: флаги. Похоронный марш [29], толпа, смелые лица — какая великолепная картина.

Если б знать, что революции не будет — не трудно было бы уйти из жизни [30].

Поглядите на окружающих, Понтик, обещающий со временем сделаться хорошим пойнтером, ну скажите, неужели это люди?

Проповедь маленьких дел у одних [31], ― саниновщина [32] у других.

Где же красота, геройство, подвиг? Куда девались герои?

Почему люди вошли в свои скорлупы и трусливо следят за каждым своим словом, за каждым жестом. Всего боятся, поговорят откровенно и уж им стыдно, что «проговорились». Выходит, что только на маскараде можно говорить друг другу правду. А жизнь не маскарад!

Или маскарад без откровенной дерзости настоящих маскарадов.

От пребывания моего в Орловке у меня осталось самое хорошее впечатление. Сижу перед раскрытым окном, — все лес. Рядом со мной химия, за к<отор>ую я впрочем еще не принималась [33], так как голова трещит.

22

Прислуга Добротворских, «…пожилая ласковая Катя, многолетняя помощница Елены Александровны» (Цветаева А. стр. 51).

23

Данное послание, как и стихотворение, датируется днем отъезда Цветаевой из Орловки. Однако отослано оно было позднее (см. письмо 8-08 и коммент. 5 к нему). Орловка — имение Юркевичей в Чернском уезде Тульской губернии, находилось неподалеку от тургеневских и толстовских мест, принадлежало Александре Николаевне (урожд. Иванской; 1865–1934) — матери адресата. Орловка славилась открытостью дома, гостеприимством хозяев, обстановкой высококультурного интеллигентного быта. В доме было много музыки, игр, веселья, привлекала верховая езда.

24

…избалованный… — ироническое обращение к адресату, возможно, вызвано отзывом о нем Софьи Юркевич (см. письмо 4-08). Понтик — семейное прозвище П.И. Юркевича.

25

Цветаева вспоминает о верховой езде с Юркевичем в письме 1916 г. (см. письмо 6–16).

26

Горбачёво — поселок с одноименной железнодорожной станцией в Тульской губернии.

27

В первой публикации (и затем в СС-6) письмо ошибочно датировано 21 июня 1908 г. Как следует из содержания письма (отъезд из Орловки), правильная дата ― 22 июля. См.: Минувшее. стр. 343; СС-7. стр. 732.

28

Об увлечением Цветаевой революцией в детские и отроческие годы рассказано ее младшей сестрой (Цветаева А. стр. 203–205). О «революционности» юной Цветаевой писали также ее гимназические подруги, например В.К. Генерозова:

«Преклоняясь перед борцами революции, Марина мечтала и сама принимать участие в борьбе за свободу и светлое будущее людей. Марина старалась и меня познакомить с революционным движением, снабжая меня запрещенными в то время книгами…»

(Там же. стр. 237).

«С 14-ти до 16-ти летя бредила революцией…» — спустя несколько лет писала Цветаева В.В. Розанову (см. письмо 6-14 к нему).

29

Имеется в виду популярная революционная песня «Вы жертвою пали в борьбе роковой…». Текст песни представляет собой контаминацию двух стихотворений поэта А. Архангельского (наст. фам. и имя Антон Александрович Амосов; 1854–1915) «Идет он усталый, и цепи звенят…» и «Мы жертвою стали в борьбе роковой…» (см.: Вольная русская поэзия XVIII–XIX веков. Сост. С.А. Рейсер. М.: Сов. писатель, 1988). Мелодия восходит к популярной песне «Не бил барабан перед смутным полком…» на стихи Ивана Козлова (перевод из Чарльза Вольфа, 1826). Еще ранее этот мотив заимствовали военные: в связи с похоронами генерала К.И. Бистрома (в 1838 г.) песня была переделана под реалии Кавказской войны (1816–1864), в переделанном виде ее пели казаки.

По воспоминаниям сестры поэта, «Похоронный марш» был неизменным спутником их ялтинской жизни 1905–1906 гг. (Цветаева А. стр. 192). В 1936 г. М.И. Цветаева перевела его на французский язык. Автограф перевода хранится в РГАЛИ.

30

Мысли о добровольном уходе из жизни не раз приходили к Цветаевой в юности. Подробнее см.: Минувшее. стр. 348.

31

Культ «мелких дел» возник в период кризиса народничества, когда в середине 1880-х гг. народник Я.В. Абрамов (1858–1906) выступил в газете «Неделя» с проповедью «теории мелких дел».

32

Правильнее «санинщина» ― по имени главного героя натуралистического романа М.П. Арцыбашева (1878–1927) «Санин», проповедовавшего цинизм и аморальность. Роман впервые увидел свет в 1907 г. (Современный мир. № 1–9); в 1908 г. вышел двумя изданиями (Арцыбашев М. [Сочинения.] Т. 3. Санин. СПб.; 2-е изд. СПб.: Жизнь). Был сразу же переведен на многие языки и вызвал ряд судебных процессов над автором в России и за границей. Увлечение Саниным и его проповедью аморализма было, по мнению М. Горького, «неоспоримым признаком интеллектуального банкротства» современной жизни (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 24. М.: ГИХЛ, 1953. стр. 48). А.И. Цветаева в воспоминаниях отмечала «не наше увлечение молодежи книгами: Вербицкой „Историей одной жизни“, „Саниным“ Арцыбашева (что „всё позволено“ между мужчиной и женщиной) и „Гневом Диониса“ Нагродской (о том же). Это было — чужое» (Цветаева А. стр. 310). Позднее, уже будучи в эмиграции, Цветаева упомянула арцыбашевского героя в статье «Искусство при свете совести»:

«Россия, к ее чести, вернее к чести ее совести и не к чести ее художественности (вещи друг в друге не нуждающиеся), всегда подходила к писателям, вернее: всегда ходила к писателям — как мужик к царю — за правдой, и хорошо, когда этим царем оказывался Лев Толстой, а не Арцыбашев. Россия ведь и у арцыбашевского Санина училась жить!»

(СС-5. стр. 360).

33

Цветаевой предстояла сдача экзаменов при поступлении в 6-й класс гимназии М.Г. Брюхоненко.