И рая я не хочу, где всё блаженно и воздушно, — я т<а>к люблю лица, жесты, быт! И жизни я не хочу, где всё так ясно, просто и грубо-грубо! Мои глаза и руки к<а>к бы невольно срывают покровы — такие блестящие! — со всего.
Хорош стих?
Жизнь — бабочка без пыли.
Мечта — пыль без бабочки.
Что же бабочка с пылью?
Ах, я не знаю.
Должно быть что-то иное, какая-то воплощенная мечта или жизнь, сделавшаяся мечтою. Но если это и существует, то не здесь, не на земле!
Все, что я сказала Вам, — правда. Я мучаюсь, и не нахожу себе места: со скалы к морю, с берега в комнату, из комнаты в магазин, из магазина в парк, из парка снова на Генуэзскую крепость ― т<а>к целый день.
Но чуть заиграет музыка, — Вы думаете — моя первая мысль о скучных лицах и тяжелых руках исполнителей?
Нет, первая мысль, даже не мысль — отплытие куда-то, растворение в чем-то…
А вторая мысль о музыкантах.
Т<а>к я живу.
То, что Вы пишете о море, меня обрадовало. Значит, мы — морские? [210]
У меня есть об этом даже стихи, — к<а>к хорошо совпало! [211] Курю больше, чем когда-либо, лежу на солнышке, загораю не по дням, а по часам, без конца читаю, — милые книги! Кончила «Joseph Balsamo» — какая волшебная книга! Больше всех я полюбила Lorenz'y, жившую двумя такими различными жизнями. Balsamo сам такой благородный и трогательный [212]. Благодарю Вас за эту книгу. Сейчас читаю M-me de Tencin, ее биографию [213].
Думаю остаться здесь до 5-го мая. Всё, что я написала, для меня очень серьезно. Только не будьте мудрецом, отвечая, — если ответите! Мудрость ведь тоже из книг, а мне нужно человеческого, не книжного ответа. Au revoir. Monsieur mon père spiritual {19}. Граммофона, м<ожет> б<ыть>, не будет [214].
Впервые — ЕРО. стр. 163–165 (публ. В.П. Купченко). СС-6. стр. 46–48. Печ. по НИСП. стр. 94–97.
14-11. М.А. Волошину
<Начало мая 1911 г., Коктебель>
В ответ на стихотворение [215]
Впервые — ЕРО. стр. 177 (первоначально датировано В.П. Купченко: 1913–1914). CC–1 стр. 195. Печ. по НИСП. стр. 98.
Стихотворение написано на открытке с видом Феодосии.
15-11. М.А. Волошину
Феодосия, 8-го июля 1911 г.
Дорогой Макс,
Ты такой трогательный, такой хороший, такой медведюшка, что я никогда не буду ничьей приемной дочерью, кроме твоей.
В последний вечеру тебя была тоска, а я думала, что ты просто злишься, — теперь я раскаиваюсь в своей резкости. Нужно было подойти к тебе, погладить тебя по лохматой гриве и сказать: «Ма-акс! Ма-акс!» или: «Кись-кись, Кись-кись!», тогда ты сразу сделался бы хорошим, настоящим, тем, к<отор>ый на все случаи жизни знает только одно утешение — «Баю бай бай, Медведевы детки…»
Ты не должен меня забывать, я тебя т<а>к хорошо понимаю, особенно в случае с Верочкой [216]. Но и в других тоже! Это лето было лучшее из всех моих взрослых лет, и им я обязана тебе.
Прими мою благодарность, мое раскаянье и мою ничем не… заменимую нежность.
<Рукой С. Эфрона:>
Ма-акс!
Привет и поцелуй от твоего дорогого Сережи.
P.S. Ха-ароший он был!!! Будь здоров. Твой до гроба
Потапенка [217] тебя целует.
Впервые — СС-6. стр. 48–49. Печ. по НИСП. стр. 99.
Написано на следующий день после отъезда М. Цветаевой и С. Эфрона из Коктебеля.
16-11. Е.О. Волошиной
Феодосия, 8-го июля 1911 г.
210
М. Волошин был увлечен гипотезой французского физиолога Рене Кентона (1867–1925) о происхождении жизни из морских глубин, о тождестве «между кровью и морской водой». На М. Цветаеву эта теория произвела впечатление: сам Волошин казался ей «настоящим чадом, порождением, исчадием земли <…> с дремучим лесом вместо волос, со всеми морскими и земными солями в крови» (
211
Имеется в виду стихотворение Цветаевой «Душа и имя» («Пока огнями смеется бал…»;
212
Бальзамо (Balsamo) и Лоренца (Lorenz) — герои романа А. Дюма-отца «Записки врача. Жозеф Бальзамо».
213
Мадам де Тансен — Клодина Александрина Герен де Тансен (1682–1749), сестра лионского архиепископа, прославилась своими любовными интригами. Мать философа и математика Жана Лерона д'Аламбера (1717–1783). В 1726 г. была посажена в Бастилию по обвинению в убийстве своего любовника. Выпущенная оттуда, изменила образ жизни и собрала вокруг себя многих знаменитых литераторов. Главное ее произведение: «Mémoires du comte de Comminges».
214
Граммофон, неоднократно упоминаемый в письмах, был мечтой Цветаевой весь год. Осенью 1911 г. он, наконец, был приобретен.
215
В начале мая 1911 г. Волошин, в качестве признания, вручил Цветаевой стихотворение «Обманите меня… но совсем, навсегда…» (1911), получив «В ответ стихотворение (Горько таить благодарность…)» (
217
Вероятно, Елена Николаевна Потапенко (урожд. Лампси; 1864 — не ранее 1928) — учительница музыки, бывшая жена писателя Игнатия Николаевича Потапенко (1856–1929).