Марина ЦВЕТАЕВА. Письма 1924-1927
1924
1-24. A.B. Оболенскому
Моравская Тшебова, 2-го января 1924 г. [1]
С Новым годом, дорогой Андреюшка,
Нашли ли портфель? Какой подарок мне надумали? Желаю Вам в 1924 г. научиться говорить: со мной одной [2]. (С остальными не нужно!) Ходите ли на мою горку? [3] Это моя горка! Пишу про нее стихи [4].
Только что видалась с Вашим братом [5], разглядев его близко убедилась, что он похож на Б. Пастернака [6] (моего любимого поэта!). Рассказывал мне о Праге. Напишите мне два слова, вернусь около 10-го. Мой адр<ес>: Moravska Třebova, Rusky Tabor, гимназия, В.А. Богенгардту [7], для меня.
Впервые — Русская мысль. Париж. 1992. 16 окт., спец. прилож. (публ. Л.А. Мнухина). СС-6. С. 655. Печ. по СС-6.
2-24. A.B. Бахраху
Прага, 10 нов<ого> января 1924 г.
Милый друг,
Когда мне было 16 л<ет>, а Вам 6 или вроде, жила на свете женщина, во всем обратная мне: Тарновская [8]. И жил на свете один человек, Прилуков — ее друг, один из несчетных ее любовников.
Когда над Тарновской — в Ницце ли, в Париже, или еще где — собирались грозы — и грозы не шуточные, ибо она не шутила — она неизменно давала телеграмму Прилукову и неизменно получала все один и тот же ответ: J'y pense {1}. (С П<рилуковым> она давно рассталась. Он жил в Москве, она везде.)
Прилуков для меня наисовершеннейшее воплощение мужской любви, любви вообще. Будь я мужчиной, я бы была Прилуковым. Прилуков мирит меня с землей, это уже небо.
Итак, если Вы, мой друг, имеете в себе возможность дорасти до Прилукова, если на каждый мой вопль — J'y pense (всегда, везде), если поборота земная ревность, если Вы любите меня всю, со всем (всеми!) во мне, если Вы любите меня выше жизни — любите меня!
Обращаюсь к Вашим 20-ти годам, будь Вы старше — я бы от Вас этого не ждала (жду). Я хочу Вам дать возможность стать ЛЮБЯЩИМ, дать Вам стать самой любовью — пусть через меня.
Вы пишете о дружбе. Маленький мой мальчик, это самообман. Какой я друг? Я подруга, а не друг. Как подруга задумана. Вы пишете еще о любви к другой. Я — другого. Вы — другую. Зачем тогда?! Женитесь на другой, «живите» с другими, живите — другими, но любите — меня. Иначе ведь бессмысленно.
Слушайте: я конечно хочу от Вас чуда, но Вам 21 год, а я поэт. Кроме того, это на свете было: не взаимная любовь на двух концах света, а любовь единоличная, одного. Человек всю любовь брал на себя, ничего для себя не хотел кроме как: любить. Он сам был Любовь.
Я сама так любила 60-летнего кн<язя> Волконского, не выносившего женщин. Всей безответностью, всей беззаветностью любила и, наконец, добыла его — в вечное владение! Одолела упорством любови. (Женщин любить не научился, научился любить любовь.) Я сама так любила (16-ти лет) Герцога Рейхштадтского, умершего в 1832 г., и четырех лет — актрису в зеленом платье из «Виндзорских проказниц» [9], своего первого театра за жизнь. И еще раньше, лет двух, должно быть, куклу в зеленом платье, в окне стеклянного пассажа, куклу, которую все ночи видала во сне, которой ни разу — двух лет! — вслух не пожелала, куклу, о которой может быть вспомню в смертный час.
Я сама — ЛЮБЯЩИЙ. Говорю Вам с connaisance de cause (de coeur!) {2}.
Не каждый может. Могут: дети, старики, поэты. И я, как поэт, т.е. конечно дитя и старик! — придя в мир сразу избрала себе любить другого. Любимой быть — этого я по сей час не умела. (То, что так прекрасно и поверхностно умеют все!)
Дайте мне на сей раз быть Любимым, будьте Любящим: УСТУПАЮ ВАМ БЛАГУЮ ДОЛЮ.
Милый друг, я очень несчастна. Я рассталась с тем, любя и любимая, в полный разгар любви, не рассталась — оторвала́сь! В полный разгар любви, без надежды на встречу [10]. Разбив и его и свою жизнь. Любить сама не могу, ибо люблю его, и не хочу, ибо люблю его. Ничего не хочу, кроме него, а его никогда не будет. Это такое первое расставание за жизнь, потому что, любя, захотел всего: жизни: простой совместной жизни, то, о чем никогда не «догадывался» никто из меня любивших. — Будь моей. — И мое: — увы! —
1
Цветаева с мужем приехала в Моравскую Тршебову навестить дочь на рождественские дни. С сентября прошлого года Аля училась здесь в Русской гимназии. См. письмо 38–23 к В.А. Богенгардту и коммент. к нему (
2
По свидетельству родственников и знакомых, A.B. Оболенский был человеком застенчивым и молчаливым. В 1973 г. в разговоре A.B. Оболенского со своей двоюродной сестрой H.A. Винберг была затронута тема его дружбы с М. Цветаевой. Сестра советовала брату написать воспоминания о Цветаевой. Он отвечал, что у него не получится. H.A. Винберг:
«Но ты же был дружен с Мариной Цветаевой?» — «Да». — «Вы же много говорили?» — «Я заходил за ней и мы много гуляли». — «Гуляли и говорили?» — «Гуляли и… молчали» (
3
Ср. запись Цветаевой от 18 августа 1923 г., где она упоминает Оболенского как «спутника» совместных прогулок:
«Мой спутник — молоденький мальчик, простой, тихий. <…> …пойду к нему на горку, под окно. Вызову, побредем…» (
5
Оболенский Сергей Владимирович (домашнее прозвище Гуля: 1901–1992) филолог-востоковед. В эмиграции с 1920 г. В начале 1920-х гг. Сергей Оболенский учился в Карловом университете в Праге.
6
В статье «Световой ливень» Цветаева так охарактеризовала Пастернака:
«Внешнее осуществление Пастернака прекрасно: что-то в лице зараз и от араба и от его коня: настороженность, вслушивание… <…> Громадная, тоже конская, дикая и робкая рускось глаз…» (
Судя по фотографии молодого Сергея Оболенского, внешнее сходство между ним и Пастернаком действительно улавливается (см.:
8
Летом 1910 г. итальянские и русские газеты были наводнены репортажами об уголовном процессе Марии Николаевны Тарновской, обвинявшейся в подстрекательстве к убийству с корыстной целью. Цветаева, скорее всего, знала о Тарновской по книге итальянской писательницы Анни Виванти «Роман Марии Тарновской». появившейся в русском переводе в 1923 г. (
9
Комедия У. Шекспира (1598). Цветаева ошибается. Она не могла в возрасте четырех лет (в 1896–1897 гг.) видеть этот спектакль. Поставленный в 1890 т. в Малом театре, он вскоре, в 1891 г, был снят с репертуара и возобновлен лишь 22 октября 1902 г. В других театрах эта комедия не ставилась (Репертуарная сводка. — История русского драматического театра: Т. 6. М.: Искусство. 1982; Т. 7. 1987).
10
Разрыв между Цветаевой и Родзевичем, как полагает дочь Цветаевой, основываясь на записи матери, произошел 12 декабря 1923 г. (