Единоличная ответственность автора за вещь — вот девиз журнала, ближайшим участником [717] которого я бы смогла быть. Не в I, а во II, да еще подумайте, да еще подумаем, допустимы ли вообще обличения и т.д. (А Петр — сплошное обличение — допустим? Потому ли, что сообличаете? [718] Потому ли, что «стихи» — не в счет!)
Какое же «ближайшее участие». Поэму горы у меня и В<оля> Р<оссии> (никогда не вернувшая мне ни одной строки!), и «Благонамеренный» и м<ожет> б<ыть> даже «Дни» (Алданов [719] великодушен!) возьмут. Аллегорические горы — ça ne tire pas á conséquences {143}. А вот проза, да еще всеми и каждым оплеванное Добровольчество, звук один этого слова… М<ожет> б<ыть> и Воля России бы (и с бо́льшим правом!) запнулась. Добровольчество — вот Ваш камень преткновения. Обличительную статью Мирского (на чисто-литер<атурную> тему) Вы конечно бы взяли [720]. Как обличительную мою. — Хочу, чтобы Вы знали, что — знаю.
Вчитайтесь и вдумайтесь и поймите, что «ближайшее участие» так и останется на обложке, следовательно — на обложке оставаться не должно [721].
Вот как бы я поступила, если бы не сознание, что сняв себя с обложки, несколько расстраиваю общий замысел (Ремизов — прозаик. Шестов — философ, я — поэт). В России бы Вы меня заменили. Здесь не Россия.
Посему, ограничиваюсь чувством, а поступок — опускаю.
Впервые — Revue des Études staves. С. 194. СС-6. С. 318 319. Печ. по СС-6.
30-26. <В Комитет помощи русским писателям и ученым во Франции>
<Март 1926 г.> [722]
Триста (300) франков пособия с благодарностью получила.
Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве BDIC.
31-26. Д.А. Шаховскому
Париж, 5-го апреля 1926 г.
Дорогой Димитрий Алексеевич,
Только что вернулась с моей родины Вандеи, куда уезжаю с Алей и Муром в 20<-х> числах [723]. Спасибо за исполненную просьбу и вот Вам, в ответ, исполненная, даже преисполненная Ваша: обойдемся вовсе без опечаточного листа. Опечатка (смысловая) только одна: стр. 108, первая строка:
Напечатано: Да, нужно это
Должно читать: Да, но нужно это
Несколько меняет смысл, но не так уже существенно. Есть совсем глупые: ПУНК (вместо пункт и дважды!), ланшафт, вообще выходит, что я в иностр<анных> словах безграмотна. Но настоящий не подумает, а до не-настоящего — мало дела.
Теперь просьба: дайте мне 10 оттисков статьи Мирского [724] и моей, есть оказия в Россию, хочу послать. Очень прошу. Не пять и пять, а по 10-ти каждой — смежные ведь, не деля. Мирского, кстати, прочла только хвост, то, что было при моей статье.
И если решите дать, поторопитесь, — оказия моя дней через 10 уезжает. Очень верная. Жаль потерять случай.
Привет и спасибо. Будьте здоровы и неутомимы.
Нынче доклад Мирского на тему:
Культура смерти в предреволюционной литературе [725].
Жаль, что Вас не будет.
Впервые — НП. С. 364–365. СС-7. С. 37. Печ. по СС-7.
32-26. Б.Л. Пастернаку
<Около 6 апреля 1926 г.>
Борис. Я только что вернулась из Вандеи <над строкой: с моей родины>, где была 3 дня и куда 15-го еду на полгода [726]. Поэтому, читая твое вниз головой [727], вернулась домой, — нет, просто оказалось, что я домой (в Париж) еще не приезжала, не выезжала, что всё еще перед неуловимой линией прилива (океан). Борис, я люблю горы, преодоление, фабулу в природе, становление, а не сост<ояние>. Океан я — т<ы> буд<ешь> сме<яться> <оборвано>. Становление одновременно себя и горы. Гора растет под ногой, из-под ноги. Ясно?
Океан на полгода — для сына, для Али, для С<ергея> Я<ковлевича> — мой подарок, a еще Борис, ты не будешь смеяться, из-за твоих строк:
717
См. коммент. 1 к письму к A.A. Тесковой от 9 мая 1926 г. Подробно об истории создания и существования «Верст» (вышло всего три номера) см.:
718
См. письмо к П.П. Сувчинскому от февраля 1926 г. Цветаева имеет в виду неприятие петровских преобразований в своем стихотворении «Петру», совпадающее, по ее мнению, с отношением к ним евразийцев (которое на самом деле было в эту пору гораздо сложнее).
719
Алданов Марк Александрович (наст. фам. Ландау; 1896–1957) был в то время редактором литературного отдела газеты «Дни».
720
Цветаева оказалась права. Во втором номере «Верст» была опубликована статья Д.П. Святополк-Мирского «Веяние смерти в предреволюционной литературе», в которой содержались резкие выпады против Бунина, Андреева, Арцыбашева, возбудившие против автора, по его собственным словам, «негодование всего эмигрантского синедриона» (
721
Реакцию Цветаевой предугадать было нетрудно. Сувчинский не последовал совету Святополк-Мирского. который 9 марта 1926 г. писал ему:
«Мне кажется, что по отношению наших трех китов Шестова, М. Цветаевой и Ремизова мы не можем проявлять никакой цензуры» (
728
Начало главы «Потемкин» («Морской мятеж») из поэмы Б. Пастернака «Девятьсот пятый год».