2
Чтоб высказать тебе… да нет, в ряды
И в рифмы сдавленные… Сердце шире!
Боюсь, что мало для такой беды
Всего Расина и всего Шекспира.
«…Все плакали, и если кровь болит…
Все плакали, и если в розах — змеи…»
Но был один — у Федры — Ипполит!
Плач Ариадны — об одном Тезее!
— Терзание! — Ни берегов, ни вех!
Да, ибо утверждаю, в счете сбившись.
Что я в тебе утрачиваю всех
Когда-либо и где-либо небывших.
Какие чаянья, когда насквозь
Тобой пропитанный — весь воздух свыкся?
Раз Наксосом мне — собственная кость!
Раз собственная кровь под кожей — Стиксом!
Тщета! во мне она! везде! закрыв
Глаза: без дна она! без дня! И дата
Лжет календарная…
Как ты — Разрыв,
Не Ариадна я и не…
— Утрата!
О по каким морям и городам
Тебя искать? (незримого — незрячей!)
Я про́воды вверяю провода́м,
И в телеграфный столб упершись — плачу.
18 марта 1923 г.
3
(Возможности)
Все перебрав — и все отбросив
(В особенности — семафор!)
Дичайшей из разноголосиц
Шпал, оттепелей (целый хор
На помощь!) Рукава как стяги
Выбрасывая…
— Без стыда! —
Гудят моей высокой тяги
Лирические провода.
Столб телеграфный! Можно ль кратче
Избрать? Доколе небо есть —
Дружб непреложный передатчик,
Уст осязаемая весть…
Знай! что доколе свод небесный,
Доколе зори к рубежу —
Столь явственно и повсеместно
И длительно тебя вяжу.
Чрез лихолетие эпохи,
Лжей насыпи — из снасти в снасть —
Мои неизданные вздохи,
Моя неистовая страсть…
Вне телеграмм (простых и срочных
Штампованностей постоянств!)
Весною стоков водосточных
И проволокою пространств.
19 марта 1923 г.
4
Самовластная слобода!
Телеграфные провода!
Вожделений моих выспренных
Крик — из чрева и на́ ветр!
Это сердце мое, искрою
Магнетической — рвет метр.
«Метр и меру?!» Но чет—вертое
Измерение мстит! — Мчись
Над метри́ческими́ мертвыми —
Лжесвидетельствами — свист!
Тссс… А ежели вдруг (всюду же
Провода и столбы?) лоб
Заломивши поймешь: трудные
Словеса сии — лишь вопль
Соловьиный, с пути сбившийся
— Без любимого мир пуст! —
В Лиру рук твоих влю—бившийся,
И в Леилу твоих уст!
20 марта 1923 г.
Эвридика — Орфею:
Для тех, отженивших последние клочья
Покрова (ни уст, ни ланит!..)
— О, не превышение ли полномочий,
Орфей, твоя оступь в Аид?
Для тех, отрешивших последние звенья
Земною… На ложе из лож
Сложившим великую ложь лицезренья,
Внутрь зрящим — свидание нож.
Уплочено же всеми розами крови
За этот просторный покрой
Бессмертья…
До самых летейских верховий
Любивший — мне нужен покой
Беспамятности… Ибо в призрачном доме
Сем — призрак ты́, сущий, а явь —
Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме:
— Ты это забудь и оставь!
Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!
Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть
Устами! — С бессмертья змеиным укусом
Кончается женская страсть.
Уплочено же — вспомяни мои крики! —
За этот последний простор.
Не надо Орфею сходить к Эвридике.
И братьям тревожить сестер.
23 марта 1923 г.
Не чернокнижница! В белой книге
Далей денных — навострила взгляд!
Где бы ты ни был — тебя настигну,
Выстрадаю — и верну назад.
Ибо с гордыни своей, как с кедра,
Мир озираю: плывут суда.
Зарева рыщут… Морские недра
Выворочу — и верну со дна!