О деньгах не тревожьтесь. Захочет, сможет — отдаст [968]. Я напишу ему, и С<ергей> Я<ковлевич> напишет. Что выйдет — видно будет.
А Вы, до Подворья, можно и из Подворья, не приехали бы к нам? В 20-х числах здесь будет Мирский, приезжайте. Дорога не так дорога́ — 75 фр<анков>. Об остальном не беспокойтесь. Жить будете у нас, в комнате Сергея Яковлевича вторая кровать. Побродите по Сен-Жильским пескам, покупаетесь, поедите крабов и рыбов, прослушаете две моих новых вещи [969] — проститесь с чем-то, чего в Подворье с собой не возьмете.
Письма Ваши (те) поберегу, пока не востребуете. Как все то (душевное), чего в Сергиевское с собой не берут. Вы оставите мне себя из тридевятого царства, себя — стихов (грехов у Вас нет!).
До свидания. Как растравительно-тщателен тип заставки к письмам. А почерк! Самая прелесть в том, что он был таким же и на счетах — и в смертный час! Форма, ставшая сущностью.
Жду ответа о приезде. Можно и позже, в августе.
Сердечный привет
Впервые — в кн.: Архиепископ Иоанн Шаховской. Биография юности. (Установление единства). Париж: YMCA-Press, 1977. С. 417–418. СС-7. С. 39. Печ. по СС-7.
79-26. П.П. Сувчинскому
<Начало июля 1926 г.> [970]
А подарок из немецкого магазина, — а? Версты чудесны [971]. Вы не ответили мне на письмо, поэтому неприлично писать Вам дольше, хотя и есть что́!
Напишите, когда приезжаете — встретим.
До свидания, мой миленькой (влияние Аввакума [972]). Привет Вере Алекс<андровне>, пусть везет пестрый купальный костюм, здесь все мужские и траурные.
Ждем 10 экземпляров «Верст», которые нам необходимы.
Впервые — Revue des Études slaves. С. 200. СС-6. С. 320. Веч. по СС-6.
80-26. <В редакцию «Верст»>
Да! Гонорар за «Поэму горы» [973], если только предвидится, передайте немедленно С<ергею> Я<ковлевичу>. Он без копейки денег, мы все забрали, а формы доверенности на банк я не знаю. Кроме того, не хотела бы трогать этих денег до последней крайности, а пробавляться пока гонорарами.
<Приписка карандашом:>
Лето в С.-Жиле.
1926 г.
Печ. впервые. Письмо (черновик) хранится в архиве М.И. Цветаевой в РГАЛИ (Ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 183).
81-26. P.M. Рильке
St. Gilles-sur-Vie
6-го июля 1926 г.
Дорогой Райнер,
у Гёте где-то сказано, что на чужом языке нельзя создать ничего значительного, — я же всегда считала, что это неверно. (Гёте никогда не ошибается в целом, он прав в итоговом смысле, поэтому сейчас я несправедлива к нему.)
Поэзия — уже перевод, с родного языка на чужой — будь то французский или немецкий — неважно. Для поэта нет родного языка. Писать стихи и значит перелагать. Поэтому я не понимаю, когда говорят о французских, русских или прочих поэтах. Поэт может писать по-французски, но не быть французским поэтом. Смешно.
Я не русский поэт и всегда недоумеваю, когда меня им считают и называют. Для того и становишься поэтом (если им вообще можно стать, если им не являешься отродясь!), чтобы не быть французом, русским и т.д., чтобы быть — всем. Иными словами: ты — поэт, ибо не француз. Национальность — это от- и заключенность. Орфей взрывает национальность или настолько широко раздвигает ее пределы, что все (и бывшие, и сущие) заключаются в нее. И хороший немец — там! И — хороший русский!
Но в каждом языке есть нечто лишь ему свойственное, что и есть сам язык. Поэтому по-французски ты звучишь иначе, чем по-немецки, — оттого и стал писать по-французски! Немецкий глубже французского, полнее, растяжимее, темнее. Французский: часы без отзвука, немецкий — более отзвук, чем часы (бой). Немецкий продолжает создаваться читателем — вновь и вновь, бесконечно. Французский — уже создан. Немецкий — возникает, французский — существует. Язык неблагодарный для поэтов — потому ты и стал писать на нем. Почти невозможный язык.
968
По-видимому, окончательный расчет с сотрудниками журнала должен был произвести руководитель журнала Григорий Соколов. — См. коммент. 6 к письму к Д.А. Шаховскому от 3 марта 1926 г.
969
К этому времени были закончены поэмы «С моря» (май 1926) и «Попытка комнаты» (6 июня 1926).
970
Приписка к письму С.Я. Эфрона, в котором он делится впечатлениями от только что вышедшего первого номера «Верст». Датируется по содержанию: после выхода «Верст» и до приезда Сувчинских в Сен-Жиль.
971
Выпуск первого номера журнала задержался из-за забастовки в типографии (письмо С.Я. Эфрона П.П. Сувчинскому без даты; архив П.П. Сувчинского).
12 июля в письме Е.Л. Недзельскому С.Я. Эфрон писал: «Версты вышли! У меня пока один экземпляр <…> думаю, появление такого журнала в эмиграции — событие немаловажное» (
972
В первом номере «Верст» было опубликовано «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное».