Ты получишь в руки, Борис, — потому что, конечно, получишь? — странное, грустное, дремучее, певучее чудовище, бьющееся из рук. То место в «Мо́лодце» с цветком, помнишь? [993] (Весь «Мо́лодец» — до чего о себе!)
Борис, Борис, как бы мы с тобой были счастливы — и в Москве, и в Веймаре, и в Праге, и на этом свете и особенно на том, который уже весь в нас. Твои вечные отъезды (так я это вижу) и — твоими глазами глядящее с полу. Твоя жизнь — заочная, со всеми улицами мира, и — ко мне домой. Я не могу [994] присутствия и ты не можешь. Мы бы спелись.
Родной, срывай сердце, наполненное мною. Не мучься. Живи. Не смущайся женой и сыном. Даю тебе полное отпущение от всех и вся. Бери всё, что можешь — пока еще хочется брать!
Вспомни о том, что кровь старше нас, особенно у тебя, семита. Не приручай ее. Бери всё это с лирической — нет, с эпической высоты!
Пиши или не пиши мне обо всем, как хочешь. Я, кроме всего, — нет, раньше и позже всего (до первого рассвета!) — твой друг.
Версты вышли. Потемкин четверостишиями [995]. В конце примечания. Наши портреты на одной странице.
Версты великолепны: большой благородный том, строжайший. Книга, а не журнал. Критика их исклочит и клочьями будет питаться год. В следующем письме вышлю содержание.
На днях сюда приезжает Св<ятополк>-М<ирский>, прочту ему твоего Шмидта, которого читаю в четвертый раз и о котором накипает большое письмо. Напишу и отзыв М<ир>ского [996]. (Его сейчас пресса дружно дерет на части, особенно за тебя и за меня [997].)
С Чехией выяснится на днях. Так или иначе — увидимся, м<ожет> б<ыть> из Чехии мне еще легче будет (— к тебе, куда-нибудь). Может быть — всё к лучшему.
Иду на почту. До свидания, родной.
Второе письмо <о Крысолове> поняла сразу и сплошь: ты читал так, как я писала, и тебя читала так, как писал ты и писала я.
За мной еще то о тебе и мне [998] и элегия Рильке. Помню.
Получил ли ты «Поэт о критике» и «Герой труда»? (Дано было Э<ренбур>гу.)
Впервые — НП. С. 310–315. СС-6. С. 262–265. Печ. по: Души начинают видеть. С. 252–256.
83-26. В.В. Сосинскому
St-Gilles, 14-го июля 1926 г.
Дорогой Володя,
Просьба: доставьте это письмо через Гржебина [999] В.А. Шингареву [1000]. Только чтобы непременно дошло. Очень важное.
В.А Шингарёв живет, по крайней мере жил, у Гржебина. Если уехал, попросите Гржебина, чтобы переслал. Если Гржебин не знает адреса, пошлите — лучше заказным — на имя Милюкова [1001] в <Посл<едние> Нов<ости>>:
— Милюкову
для Владимира Андреевича Шингарева (Тире перед Милюковым — имя-отчество, а не ругательство.)
Сердечный привет от нас всех
Если не трудно, известите открыточкой о судьбе письма.
Впервые — НП. С. 230. СС-7. С. 81–82. Печ. по СС-7.
84-26. C.H. Андрониковой-Гальперн
St. Gilles, 15-го июля 1926 г., четверг
Дорогая Саломея,
Вчера на берегу я писала Вам мысленное письмо, стройное, складное, как всё, непрерванное пером. Вот отрывки:
Умиляюсь и удивляюсь Вашему нетерпению [1002]. Мне, с моей установкой на Царство Небесное (там — потом когда-нибудь — ) оно дико и мило. Торопить венец (здесь) — торопить конец. (Что́ любовь — что́ елка!) Я, когда люблю человека, беру его с собой всюду, не расстаюсь с ним в себе, усваиваю, постепенно превращаю его в воздух, которым дышу и в котором дышу, — в всюду и в нигде. Я совсем не умею вместе, ни разу не удавалось. Умела бы — если бы можно было нигде не жить, все время ехать, просто — не жить. Мне, Саломея, мешают люди, № домов, часы, показывающие 10 или 12 (иногда они сходят с ума — тогда хорошо), мешает собственная дикая ограниченность, с которой сталкиваюсь — нет, на́ново знакомлюсь — когда начинаю (пытаться) жить. Когда я без человека, он во мне целей — и цельней. Жизненные и житейские подробности, вся жизненная дробь (жить — дробить) мне в любви непереносна, мне стыдно за нее, точно я позвала человека в неубранную комнату, которую он считает моей. Знаете где и как хорошо? В новых местах, на молу, на мосту, ближе к нигде, в часы, граничащие с никоторым. (Есть такие.)
995
Глава «Потёмкин» («Морской мятеж») из поэмы «Девятьсот пятый год». В этом же номере «Верст» (1926, № 1) была напечатана и «Поэма Горы» Цветаевой.
996
О Д.П. Святополк-Мирском см. коммент. 2 к письму к П.П. Сувчинскому от 11 марта 1926 г. Что касается отзыва Святополк-Мирского о поэме «Лейтенант Шмидт», то оценка критика была восторженной:
«Лейтенантом Шмидтом Пастернак, великий революционер и преобразователь Русской поэзии, поворачивается ко всей старой традиции русской жертвенной революционности и дает ей то творческое завершение, которая она сама себе не в силах была дать <…> Все узлы дореволюционной русской традиции сошлись теперь в поэте, который исходная точка всех будущих русских традиций»(
997
Одну из таких статей написал М. Цетлин (О литературном консерватизме и князе Д. Святополк-Mирском.
999
Гржебин Зиновий Исаевич (1877–1929) — художник, издатель. В эмиграции возглавлял в Берлине «Издательство З.И. Гржебина», где вышли «Психея» Цветаевой, книги А. Белого, Пастернака, Ремизова, Ходасевича и др. В Париже с 1923 г. Одно время служил в советском торговом представительстве, где В.Б. Сосинский работал вместе с ним в издательском отделе.
1000
Шингарёв Владимир Андреевич (ок. 1895 — после 1935) сын А.И. Шингарева (1869–1918), члена Государственной Думы, министра финансов Временного правительства. Активно участвовал в студенческом движении в Праге. В Париже с 1925 г.
1001
П.П. Милюков — редактор газеты «Последние новости». См. коммент. 4 к письму к A.A. Тесковой от 18 декабря 1926 г.
1002
По-видимому, речь идет о предстоящем бракосочетании Андрониковой с А.Я. Гальперном, которое должно было вскоре состояться в Лондоне. (Для Андрониковой это был второй брак.) О А.Я. Гальперне см. коммент. 5 к письму к С.Н. Андрониковой-Гальперн от 25 февраля 1927 г.