Итак, любимый, если когда-нибудь ты вправду захочешь, напиши мне (заранее, ведь мне нужно найти кого-то, кто побудет с детьми) — и тогда я приеду. В Сен-Жиле я пробуду до 1—15 октября, затем — Париж, где всё сначала: ни денег, ни квартиры, ничего. В Прагу я не вернусь, чехи сердятся на меня за то, что я так много и горячо писала о Германии [1065] и так упорно молчала о Чехии. А ведь три с половиной года я жила на чешскую «субсидию» (900 крон ежемесячно). Итак, между 1 и 15 октября — Париж. Ранее ноября нам не увидеться. Кстати — можно ведь и где-нибудь на Юге? (Франции, разумеется.) Где, как и когда ты хочешь (начиная с ноября). Теперь это в твоих руках. Можешь, если хочешь… разъять их. Я все равно буду любить тебя — ни больше, ни меньше.
Я радуюсь тебе так, словно ты — целая и всецело новая страна.
О Борисе. Нет, права была я. Его ответ — ответ освобожденного Атласа [1066]. (Ведь он держал на себе небо с небожителями! И, избавившись от своей ноши, он, думаю, еще и вздохнул!) Теперь он свободен от меня. Он слишком добр, слишком жалостлив, слишком терпелив. Удар должна была нанести я. (Рвать, т.е. убивать никто не хочет!) Он знал уже о двух заграницах. Я только высказала, назвала, расколдовала. Теперь все хорошо, государства разделены: я — в потаеннейшей глубине, за пределами всех границ — вне досягания.
Nest — по-русски — гнездо (в единственном числе — рифм не имеет) [1067]. Множественное число: гнёзда (с мягким е, ё, почти о — в произношении), рифма: звезды.
Как долго ты пробудешь в Рагаце и как себя чувствуешь? Что ты написал в последнее время?
Да, огромная просьба. Подари мне греческую (по-немецки) мифологию — без философии: простую и подробную: мифы. В детстве, кажется, у меня была книга Штолля. Скоро выйдет мой Тезей (1-я часть: Тезей и Ариадна, драматическая поэма). Сейчас начинаю Федру (все задумано как трилогия: Ариадна — Федра — Елена), и мне нужна мифология. Лейтмотив — гнев Афродиты. — Как жаль, что ты не можешь меня читать! Я перед тобою — глухонемая (собственно, не глухая — немая!)
Подари мне рифмы Штолля, только с надписью, чтоб я никогда не расставалась с ними [1068]. Подаришь?
Обнимаю Тебя.
Сен-Галь [1069] — Сен-Жиль…
Впервые — Дружба народов. 1987. № 9. С. 232–233. СС-7. С. 72–73. Печ. по: Небесная арка. С. 107–110.
97-26. П.П. Сувчинскому
<Лето 1926 г.>
Милый друг,
Скучаю по Вас. Мне даже жаль, что под самый конец так повернуло. Не чувствовать — вот мое страстное желание. Не болеть (?) — вот решение. «С Вас содрана кожа» — вот слово одного еврея обо мне.
Мне столько нужно Вам сказать — разрываюсь. (NB! Никто никогда не хотел слушать. 1933 г.)
Хочу ходить с Вами по какой-нибудь заставе, мо́сту, в темноте, на полной воле, долго. Этого никогда не будет.
Вы, как имеющий Бога (NB! кому — пишу? Никого что-то не помню «имеющего Бога» которому я бы — такое писала. 1933 г.) неизбежно должны ощущать меня, как низшее, бессловесное, и если когда-нибудь будете любить меня, то как дерево — с безнадежной жалостью. Я — то, с чем Вы уже справились. Не совсем справились, от первой листвы еще немножко больно, но — и это пройдет.
Что́ еще? Всё. (Noch alles.) {239}
Это письмо сочтите полученным, но не написанным. Да и не письмо [1070].
Впервые — HCT. С. 313. Печ. по тексту первой публикации. Адресат установлен Е.Б. Коркиной.
98-26. П.П. Сувчинскому
<Сен-Жиль, 3 сентября 1926 г.> [1071]
Дорогой Петр Петрович, от Сережиного отъезда [1072] отчасти завишу и я, — поэтому очень прошу Вас, устройте то, о чем он Вас просил (Префектура — чиновник зачисление в международный союз журналистов через Познера [1073]). В три дня ему одному этого ни за что не одолеть и пражская встреча провалится. Пишу en connaissance de cause {240}. Нынче 3-ье, время: Вас еще есть. Устрашена, в Вашей закрытке, вопросом: «А как же Вы?»
— Договорились ли с Мирским насчет Тезея? С<ережа> привезет в Париж [1074]. Переписала больше половины, когда кончу — напишу Вам. Дайте свой венский ад<рес>.
1066
См. письмо к P.M. Рильке от 14 августа 1926 г. Атлас (Атлант) в наказание за борьбу против Юпитера должен был поддерживать небо на своих плечах (
1067
В последнем письме Рильке сетовал на то, что не смог вспомнить, как по-русски будет слово «гнездо».
1068
Рильке не успел прислать Цветаевой книгу Штолля «Мифы классической древности». Это сделала секретарь Рильке, P.A. Черносвитова, уже после его смерти. См. также письмо к П.П. Сувчинскому от 4 сентября 1926 г.
1069
Местечко Рагац, откуда было послано письмо Рильке, находилось в швейцарском кантоне Санкт-Галлене.
1070
После письма приписка: («He-письмо» относится к лету 1926 г. Сен-Жиль, когда в этой тетради окончательно правила Тезея.) (
1071
Письмо датируется по содержанию. Оно написано в продолжение письма С.Я. Эфрона к П.П. Сувчинскому.
1072
С.Я. Эфрон собирался в Париж и Прагу. Дело в том, что в июне Цветаева получила от В.Ф. Булгакова, в то время Председателя Союза русских писателей и журналистов в Чехословакии, извещение о прекращении выплаты ей чешскими властями пособия, если она не вернется в Чехию (см. письма к В.Ф. Булгакову и коммент. к ним). По этому поводу С.Я. Эфрон писал В.Ф. Булгакову:
«Ваше письмо уподобилось грому среди ясного неба. Положение наше таково. Мы — понадеявшись на чешское <…> полуобещание ухлопали все деньги, заработанные в Париже, на съемку помещения в Вандее, заплатив до середины октября. Собирались жить на Маринину литературную стипендию. Мое Верстовое жалование в счет не идет, ибо получаю с №, а не помесячно, и гроши (давно уже проедены). И вот теперь, без предупреждения, этот страшный (не преувеличиваю) для нас материальный, а следовательно и всякий иной, удар» (
В сентябре С.Я. Эфрон ездил на несколько дней в Прагу. Тогда же, не без помощи Булгакова, была решена проблема с выплатой Цветаевой стипендии.
1073
С.В. Познер, секретарь Союза русских писателей и журналистов в Париже. См. письма к нему.
1074
Драма «Тезей» (впоследствии «Ариадна»), написанная Цветаевой еще в Чехии и заново переписанная в Сен-Жиле, была напечатана во втором номере «Верст».