<Январь 1927 г.>
Борис. Странно, что все это — вторично. То письмо помнишь из Чехии? [1205] И свои слезы. И свой восторг: отец сказал, что жив.
Сейчас слезы. Жди восторга: Отец скажет, что жив! <вариант: Отцовского слова>
Еще одно: с содроганием поняла, что вещь о нас двоих «Попытка комнаты» — не о нас, а о <пропуск одного слова>. Пиша ее, не понимала: почему так жутко (ожидание явления). И горевала: почему — все-таки — нелюбовно. Перечти Элегию [1206]: дважды поймешь.
О Борис, Борис! Вся поэма — пророчество! Конец страшен.
Нам не то с тобой на роду.
Начинаю вживаться в весть. Отовсюду — зн<аки> и зовы.
Впервые — Души начинают видеть. С. 282. Печ. по тексту первой публикации.
7-27. C.H. Андрониковой-Гальперн
Дорогая Саломея!
Мольба об иждивении. В этом месяце — туго, потому что не напечатала ни одной строки. Если можно, вышлите: под угрозой газа и электричества.
Тщетно ждала Вашего письма и приезда — помните, хотели? Часто хотела писать сама — причина неприезда та же: нежелание, чтобы Вас не было дома, нежелание, чтобы Вы были дома — с другими. Давайте сговоримся. Что скажете о следующем вторнике (15-го)? Хотите — Вы ко мне? Впрочем, как захочется, у Вас свободнее, но у меня увидели бы Мура, которому 1-го исполнилось 2 года («ДЖА» «ГУОДа»).
Целую Вас и люблю.
Bellevue (S. et О.)
31, B<oulevar>d Verd
8-го февр<аля> 1927 г.
Впервые — СС 7. С. 102–103. Печ. по тексту первой публикации.
8-27. Б.Л. Пастернаку
<Около 9 февраля 1927 г.>
Дорогой Борис. Твое письмо похоже на отписку: причина — страх, что вообще не напишешь, так<ое>, т.е. <над строкой: а под страхом> тайное нехотение письма, сопротивление письму. Впрочем — и не тайное: раз с первой строки: — потом опять замолчу.
Такое письмо не прерывает молчания, у меня даже нет чувства, что таковое (письмо) было. Поэтому все в порядке, в порядке и я, упорствующая на своем отношении к тебе, на своем отнесении себя к тебе, в котором окончательно утвердила меня смерть Рильке. Его смерть — в ее динамике <над строкой: жизн<енной> действ<енности>> — право к сущ<ествованию> мое с тобой.
Грубости удара я не почувствовала (твоего «как грубо мы осиротели») [1207]. Что почувствовала, узнаешь из вчера законченного (31-го, в день вести — начатого) письма моего к нему, которое как частное письмо друзьям прошу не показывать. Сопоставление Рильке и Маяковского для меня, при всей (?) любви (?) моей к последнему — кощунственно. Кощунство (давно это установила) есть несоответствие.
Очень важная вещь, Борис, о которой давно хочу сказать. Стих о тебе и мне — начало лета — оказался стихом о нем и мне, КАЖДАЯ СТРОКА. Произошла любопытная подмена: стих писался во время моего крайнего сосредоточия на нем, а направлен был — сознанием и волей — к тебе. Оказался — мало о нем! — о нем сейчас (после 29-го декабря), т.е. пред восхищением, т.е. прозрением. Я просто рассказывала ему, живому, к которому же СОБИРАЛАСЬ! — о встрече с ним — ТАМ. Вещь называлась «Попытка комнаты» и, направленная на тебя, казалась странной — до такой страсти отрешенной и нелюбовной. Прочти внимательно, вчитываясь в каждую строчку, ПРОВЕРЬ. Этим летом, вообще, писала три вещи: 1) Вместо письма [1208] 2) Попытка Комнаты и <3)> «Лестница» — последняя, чтобы освободиться от средоточия на нем — здесь, в днях, по причине ЕГО, МЕНЯ ЕЩЕ В ЖИЗНИ и (оказалось!) завтра — смерть — безнадежного. Лестницу наверное читал? П<отому> ч<то> читала Ася [1209]. Достань у нее, исправь опечатки.
Достань у Зелинского (если в Москве, а если в Париже — все-таки достань) 2 № Верст, там мой Тезей — трагедия — I часть. Писала с осени вторую, но прервалась письмом к Рильке, которое кончила только вчера (в тоске) [1210].
Спасибо за любование Муром [1211]. Лестно (сердцу). Да! У тебя в письме: звуковой призрак, а у меня в Тезее: — Игры — призрак и радость — звук. Какую силу кстати обретает слово призрак в предшествии звукового, какой силой наделен такой звуковой призрак — подумай.
Когда едешь? Имя Святополка-Мирского — Димитрий Петрович.
1205
Цветаева имеет в виду свое письмо с ложным известием о смерти Рильке. Это письмо лета 1925 г. не сохранилось. (
«Если что-нибудь знаете о его смерти поподробнее, непременно напишите. А я за этим известием вмиг осиротел…» (С. 123).
1206
Элегия Рильке, посвященная Цветаевой («Elegie für Marina», 1926). См. письмо к Пастернаку от 4 августа 1926 г., а также коммент. к письму Пастернака Цветаевой от 30 июля 1926 г. (
1208
Первоначальное название поэмы «С моря» (1926). Ср. строки из нее: «Всех объегоря, / Скоропись сна! — / Вот тебе с моря — / Вместо письма!..» (СС-2. С. 109).
1210
Зелинский Корнелий Люцианович (1896–1970) советский литературовед, литературный критик. В 1926–1927 гг. в Париже был литературным помощником посла СССР Х.Г. Раковского, одновременно состоял парижским корреспондентом «Известий». Зелинский, действительно, давал «Версты» Пастернаку.
«Версты не могли дойти до меня: зарубежные русские книги посылать никогда не следует, они остаются в цензуре. Их мне дал Зелинский… Версты пробыли у меня только сутки. Но, конечно, я проглотил, все…» писал Пастернак Цветаевой (
1211
В письме от 3 февраля 1927 г. Пастернак, получив фотографии Мура, был восхищен: «…как он великолепен в своей младенческой надменности и насколько, действительно, наполеонид» (