Возвращ<ение> к другому вопреки, обречен<ность> друг на друга. Расскажи К<оллон>тай [1529], ей наверное понравится.
Книга (последняя корректура) сдана.
20 октября
Борис, ты опередил мой ответ, который читаешь впервые, т.е. ты услышал и опроверг мое «в порядке вещей». — «Ты такую жизнь считаешь естественной, я — нет». Не <оборвано>.
Борис, я вообще жизнь всю считаю неестественной, т.е. мне в ней — всей — не живется, не только в моей. Моя — частность всей, ярая частность, т.е. ее, моей, тесность — есть именно, точь в точь тесность всей. Вся именно такова как моя. Если моя несколько черней соседской — Царя Соломона, скажем — то говорим-то мы, он сверху, я изнизу — одно, и с совершенно одинаковым правом, — опыта, он: избытка, я — недостатка. А — впрочем, и он недостатка: времени: Nur Zeit! {338} (Гениальный стих кажется Dehmel'a [1531], рассказанный мне кем-то своими словами. У нас есть всё: дом, хлеб, дети, пр. — Nur Zeit.)
Странная вещь, Борис, из Советской России у меня один опыт и один вывод: стыд имущества, стыд счастья. Мне несвойственно в довольстве, мне неловко <пропуск одного слова> мне лучше так. Это я о своей бессмертной душе.
О себе в днях же: да, тяжело, да, хочется писать, да, хочется, чтобы Аля училась, а Мур летом уезжал, а С<ережа> не играл в кинематографе с 6 часов до 8 часов вечера за 40 франков, да, много чего. Ннно (кажется, опять бессм<ысленно> ввязалась!) зато, на Страшном суде мне будут отвечать, а я буду спрашивать, зато, что бы ни делала — невинна, в тебе (заскок в будущее) невинна! Счастливая жизнь и Б<орис> П<астернак> — жирно. Ты каждым моим днем, чем черней — тем чище! — заслуживаешься. — Кстати, нынче полдня разыскивала и приводила в порядок твои письма. Письма того лета — сэн-жильские, в одном пакете с письмами Рильке, так и оставила. Последнее его слово ко мне: «Erkennst Du mich so, auch so?» {339} Не горюй, Борис, что не успел ему ответить: нет ответов, есть оклики — отклики. Он заранее прочел твое последнее, раньше, чем получил твое первое. Кстати, уверенность на которой строю: буду умирать — придет за мной. Он ведь, конечно, ангел. Сразу ангел. Когда приедешь, прочтешь его письма. Раз Рильке есть, не нужно ни газет, ни событий
О 1905 г. и мне тебе нынче написал Сувчинский. Кстати, вчера С<ережа>, доказ<ывая> кому-то что-то: «Крупнейшая вещь Б<ориса> П<астернака>, т.е. 1905 г.» и т.д. (говорил о социальной базе писателя.) Ты в нашей семье живешь как свой.
Впервые — Души начинают видеть. С. 410–413. Печ. по тексту первой публикации.
76-27. Б.Л. Пастернаку
22 октября <1927 г.>
[Борис, вчера твое письмо о полете [1532]. Что ж, Борис, — эврика!]
Борис, понимаешь ли ты сам значение для тебя этого дня. Тобою открыт новый мир, твой второй дождь, уже ставший — в определении тебя — общим местом и посему — ощущала это с тоской — нуждавшийся в заместителе. Борис! Ведь еще ничего о полете, а о воздухе — только моя поэма, еще не вышедшая [1533].
Борис, слов нет, чтобы высказать тебе всю радость, всю веру. Новая эра, вторая песнь твоего эпоса, Борис. Это Бог тебя, Борис, вознаградил за Шмидта. (Женя [1534] твой конечно будет летчиком?) Помнишь, в одном письме я говорила тебе: пожалуйста без людей, эпос вселенной. И Асе говорила: Библию по возможности без народов. Тот вздох у тебя есть. Помнишь — 3 день творения, Борис, в неумелой статье о тебе [1535]. И вот — сбылось.
Давай по чести: что́ могло заткнуть в тебе зияющую вопиющую дыру, оставленную Годом. Соприкоснувшись с Годом — народом — эпосом — не мог же ты вернуться к — давай по чести — меньшему: — доказ<ательство> сирень и ландыши [1536], мастерские и этим обреченные. Ты не мастер, Борис, упаси Бог, ты вечный ученик сил. И вот — на выручку — воздух: ПРОСТРА-А-АНСТВО.
1529
Александра Михайловна Коллонтай (1872–1952) — революционерка, государственный деятель, дипломат. Была активной сторонницей женской эмансипации.
1530
Из стихотворения Цветаевой «Брожу — не дом же плотничать…» (1923). Вошло в сборник «После России».
1531
Цветаева имеет в виду пересказ стихотворения немецкого поэта Рихарда Демеля (Dehmel Richard, 1863–1920) «Arbeitsmann» («Рабочий»). Первая строфа: «Wir haben ein Bett, wir haben ein Kind, mein Weib! / Wir haben auch Arbeit, und gar zu zweit, / Und haben die Sonne und Regen und Wind, / Und uns fehlt nur eine Kleinigkeit, / Um so frei zu sein, wie die Vögel sind: / Nur Zeit» («У нас есть кров, у нас есть ребенок, жена! // У нас есть также работа, и даже вторая, / И есть и солнце, и дождь, и ветер, / И не хватает только малого, // Не хватает единственного, как поет птица: / Только времени». И т.д.)
1532
Письмо к Цветаевой от 16 октября 1927 г. Пастернак целиком посвятил подробному рассказу о своем первом воздушном полете (
1533
Речь идет о «Поэме Воздуха», которую Цветаева создала в мае-июне 1927 г. Поводом к ее написанию стал факт первого беспосадочного перелета через Атлантический океан американского летчика Чарльза Линдберга, совершенного 21–22 мая текущего года.
1534
Женя. — Евгений Борисович Пастернак (1923–2012) — сын поэта, будущий инженер и литературовед.
1536
Сирень и ландыши… — В письме к Цветаевой от 18 сентября 1927 г. Пастернак прислал несколько своих стихотворений, в том числе «Ландыши» и «Сирень» (