Нужно быть идиотом (этого не пишу), чтобы после «Георгия», стиха к Ахматовой и «Посмертного марша» в Ремесле [193] не увидеть — кто́ я, мало того: вообразить, что я с «ними». Людям непременно нужна проза: фамилии: точка над i. Думаю, что молодого человека больше всего задело еврейское в «Вольном проезде», — сам он: Leo Gordon, а тут все Левиты да Зальцманы, — не вынесла душа!
Статью Са<ши> Ч<ерного> еще не читала, тороплюсь с отправкой письма. Целую Вас и Адю. Всего лучшего вам всем в 1925 году!
В «Воле России» (в янв<арском> №) будет мой стих — большой «Полотёрская» (Уже проеден.) Наверное, понравится Аде.
Деньги (100 кр<он>) Вам верну из гонорара за пьесы, верну непременно, только бы «Пламя» не раздумало купить [194]. Теперь они все в сборе.
В пражском «Рудольфинуме» сейчас выставка Исцеленова и Лагорио [195] я не была, С<ережа> был, — хвалит.
Впервые — Wiener Slavistisches Jahrbuch. Wien. 1976. Bd. 22. С. 109–111 (публ. Хорста Лампля). СС-6. С. 705–706. Печ. по СС-6.
3-25. A.B. Оболенскому
Вшеноры, 5-го января 1925 <г.>
Дорогой Андрей Владимирович,
Сообщите, пожалуйста, Кате [196] адрес Черновых:
Paris, 19-е arr<ondissement>
8, Rue Rouvet [197]
Он у нее был, и она его, с записной книжкой, потеряла. Не могу представить себе, чтобы Катя к Вам в Париже не зашла, — думаю, что она даже остановится у Вас [198].
Ольга Елисеевна писала мне о вашей необыкновенной встрече, — как по-писаному! как в романе! Князь-маляр и жена бывшего министра [199].
Слышала о Вашей сравнительной удаче, из других ремесл это пожалуй не худшее, — вспомните Тома Сойера и его стену (если когда-нибудь читали) [200].
Много пишу. В январском № «Воли России» будет мой стих длинный [201] — возьмите у О<льги> Е<лисеевны> и прочтите. У нее же можете достать мою прозу «Вольный проезд» («Совр<еменные> Зап<иски>» кн<ига> 21) и «Чердачное» в рождеств<енском> № «Дней» [202]. В рождеств<енском> № чешского «Спроводая» появился мой портрет [203] — между Кондаковым и Струве [204]. На их фоне я решительно выигрываю. Чехи написали, что никто меня из России не высылал, но что я не смогла вынести всех большевицких безобразий и сама уехала. — Забавно. —
Елки у нас еще не было, — справляем, по-старому. И Нового Года еще не встречали.
Изнемогаю от печек, углей, грязи, посуды, всей этой пятилетней невылазной чернейшей работы. Но все-таки служить бы не пошла. Это единственное утешение. Всё в моей жизни: «Tu l'as voulu, Georges Dandin!» {47} [205]
У нас весна, — настоящая. Ходим в платьях. (Чешский климат, под влиянием русских студентов, еще раз сошел с ума!) Еще несколько дней — и распустятся почки. Дивное синее небо, теплый веющий воздух, — сплошной обман! Но — радуешься. Где-то так жарко, что перепало и нам.
А С<ережа> с Мишей З. [206] сейчас пошел за елкой, — к верхнему леснику, где мы когда-то жили [207]. Аля, несмотря на явную весну, настаивает на Рождестве.
До свидания, дорогой Андрей Владимирович. (Забыла спросить: как портфель? клад?) Буду рада получить от Вас весточку. Пишите и о Ч<ерно>вых: как Вам понравились старшие? [208] бываете ли? как им живется? Это прелестнейшая и сердечнейшая семья.
Не забудьте тотчас же по получении письма направить к ним Катю. Если она не у вас — известите ее там, где она.
С сердечным приветом
Впервые — Звезда. 1992. № 10. С. 29–30 (публ. E.H. Лубянниковой). СС-6. С. 655–656. Печ. по СС-6.
4-25. O.E. Колбасиной-Черновой
Вшеноры, 8-е января 1925 г.
Дорогая Ольга Елисеевна.
Большая просьба: возьмите в «Совр<еменных> Записках» мою рукопись «Мои службы» и переправьте ее Мельгунову [209] для «На Чужой Стороне». «Мои службы» Современные <3аписки>, заказав, отклонили, причина неизвестна, да для меня и безразлична, мне важен итог [210]. А итог: на какое-то основательное количество франков меньше, нужно восполнить, все мне советуют «Чужую Сторону».
195
См. коммент. 6 к письму O.E. Колбасиной-Черновой от 3 декабря 1924 г., а также коммент. 3 к письму к A.B. Черновой от 1 апреля 1925 г.
196
Рейтлингер Катерина (Екатерина) Николаевна (в замуж. Кист; 1901–1989) — молодая приятельница Цветаевой, постоянно, с первых дней пребывания Цветаевой в Чехии, сопровождала ее в Праге; в то время студентка строительно-архитектурного отделения Пражского политехнического института. Познакомилась с Цветаевой через С.Я. Эфрона, учившегося на одном факультете с ее старшей сестрой — Юлией Николаевной.
С адресатом письма и его семьей К.Н. Рейтлингер связывали многолетние дружеские отношения по Петербургу и Крыму, продолжившиеся в годы эмиграции. По всей видимости, именно сестры Рейтлингер были посредниками в знакомстве Цветаевой с A.B. Оболенским.
После возвращения на родину в 1955 г. К.Н. Рейтлингер постоянно жила в Ташкенте (
197
Париж, 19-й аррондисман, 8, рю Руве — парижский адрес O.E. Колбасиной-Черновой. См. также письма к ней и к A.B. Черновой.
198
К.Н. Рейтлингер вместе с сестрой принимала активное участие в организации и жизни православного студенческого движения, в конце 1924 г. она была делегирована на международную христианскую конференцию, проходившую в Манчестере. На обратном пути из Англии заехала в Париж, где была радушно принята Оболенскими (их большая семья жила в близком пригороде Бург-ля-Рейн) и где исполнила бытовые поручения Цветаевой (
Об этой поездке К.Н. Рейтлингер см. также письма к O.E. Колбасиной-Черновой от 27 декабря 1924 г., 2, 4, 8, 22, 25 января 1925 г.
199
См. восторженный отклик Цветаевой на это сообщение в ее ответном письме от 27 декабря 1924 г. к O.E. Колбасиной-Черновой. Бывший муж O.E. Колбасиной-Черновой В.М. Чернов был министром Временного правительства.
200
Имеется в виду история с побелкой забора, рассказанная во второй главе книги американского писателя Марка Твена (наст. имя Сэмюэл Клеменс: 1835–1910) «Приключения Тома Сойера».
201
В журнале «Воля России» (1926, № 1) напечатано стихотворение Цветаевой «Полотёрская» («Колотёры-молотёры…»), вошло в сборник «После России». См.
203
Имеется в виду заметка на чешском языке в «Пражском литературном Спроводае» (Прага. 1924. № 52) под названием «Vynikající èlenové ruská emigrace v Praze» («Выдающиеся представители русской эмиграции в Праге»), посвященная ряду ученых, писателей и политических деятелей с приложением их фотографий. О Цветаевой было написано:
«Поэтесса М.И. Цветаева. Печатается с 1912 г. и с тех пор издала десять сборников стихов. Несмотря на то, что коммунисты против М.И. Цветаевой враждебно не выступали, она не смогла вынести удушающего большевистского режима и уехала за границу».
205
Неточное выражение из комедии Мольера «Жорж Данден» (1668), герой которой — богатый крестьянин, женившийся на дочери дворянина, испытывает в неравном браке уколы самолюбия и обращается к самому себе со словами «Вы этого хотели, вы этого хотели, Жорж Данден». Dandin — простофиля, увалень (
206
По мнению Н.Г. Федоровой (дочери Н.Е. Чириковой), речь идет о Михаиле Загорском, великовозрастном студенте из Вшенор, с которым дружили ее родители; был пьяницей, по слухам — вернулся в Советский Союз в ранние годы эмиграции. Возможно, о нем («добром студенте 46 лет — в Москве у него внук в Комсомоле») говорит Цветаева в письме к O.E. Колбасиной-Черновой от 16/17 ноября 1924 г. (Там же. С. 31).
207
Имеется в виду одно из первых жилищ Цветаевой и ее семьи под Прагой (подробнее о нем см. письмо к Л.Е. Чириковой от 4 августа 1922 г. —
209
Мельгунов Сергей Петрович (1873–1956) — общественный деятель и историк. С 1921 г. за границей. Соредактор журнала «На чужой стороне».
210
«Мои службы» были все-таки позднее напечатаны в журнале «Современные записки» (1925, № 23).