И всё такие разумные люди вокруг, почтительные. Я для них поэт, т.е. некоторая несомненность, с к<отор>ой считаются. Никому в голову не приходит — любить! А у меня только это в голове (именно в голове!), вне этого мне люди не нужны, остальное все есть.
Целую Вас нежно. Самая приятная новость в конце Алиного письма [220].
Впервые — НП. С. 110–114. СС-6. С. 706–709. Печ. по СС-6.
5-25. A.A. Тесковой
Вшеноры, 11-го января 1925 г.
С Новым Годом, милая Анна Антоновна.
Давно окликнула бы Вас, если бы не с субботы на субботу поджидание Вашего приезда.
Теперь обращаюсь к Вам с просьбой: не могли ли бы Вы разузнать среди знакомых, какая лечебница («болезнь» Вы знаете) в Праге считается лучшей, т.е. гигиенически наиболее удовлетворительной, считаясь с моей, сравнительно малой, платежеспособностью. Как отзываются об «Охране материнства»? [221] (сравнительно — дешевая). Срок у меня — месяц с небольшим, а у меня еще ничего не готово, кроме пассивного солдатского терпения, — добродетели иногда вредной.
Простите, что беспокою Вас столь не-светской просьбой, но у меня в Праге ни одной знакомой чешской семьи, — только литераторы, которые этих дел не ведают.
Шлю Вам привет и не теряю надежды в ближайшем будущем увидеть. — У нас прелестная елка, будет стоять до Крещения (6/19-го янв<аря>), приезжайте, зажжем.
Сердечный привет.
Впервые — Československá rusistika. Praha. 1962. № 1. С. 48 (публ. B.B. Морковина) (с купюрами). Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 27 (полностью). СС-6. С. 335. Печ. по: Письма к Анне Тесковой. 2008. С. 15.
6-25. В.Ф. Булгакову
Вшеноры, 11-го января 1925 г.
Милый Валентин Федорович,
Посылаю Вам Нечитайлова, — сделала, что могла. Одну песню (Московская Царица) я бы, вообще, выпустила, — она неисправима, все вкось и врозь, размера подлинника же я не знаю. (Отметила это на полях) [222].
Стихи Туринцева прочитаны и отмечены. Лучшее, по-моему, «Паровоз». «Разлучная» слабее, особенно конец. Остальных бы я определенно не взяла. Что скажете с Сергеем Владиславовичем? [223]
А у Ляцкого я бы все-таки просила 350 кр<он> за лист, все равно придется уступить. Если же сразу — 300, получится 250, если не 200 кр<он> [224].
По-моему, можно сдавать, не дожидаясь Рафальского, — С<ергей> Я<ковлевич> никак не может его разыскать. Жаль из-за 2–3 стихотворений задерживать. Вставим post factum.
Трепещу за подарок Крачковского. О Калинникове [225] Вам С<ергей> Я<ковлевич> расскажет. Два листа с лишним (не с третьим ли?!) Немировича [226] — наша роковая дань возрасту и славе.
Пока всего лучшего, желаю Вам (нам!) успеха. Очень тронута печеньем, — спасибо.
Впервые — ВРХД. 1991. № 161. С. 189 (публ. Д. Лерина). СС-7. С. 6. Печ, по СС-7.
7-25. O.E. Колбасиной-Черновой
Вшеноры, 16/19 января 1925 г.
Дорогая Ольга Елисеевна,
220
В конце письма Ариадны Эфрон, датированного тем же числом (8 января) и адресованного A.B. Черновой, рукой С.Я. Эфрона сделана приписка для О.Е. Колбасиной-Черновой, в которой он сообщает, что «удалось и на январь месяц получить Ваши деньги (400 кр<он>)…» (
221
Лечебница «Государственная охрана матерей и младенцев» располагалась в Праге на острове Штванице (река Влтава).
«Но это напоминало ей (Цветаевой. —
См. также письмо к O.E. Колбасиной-Черновой от 3 декабря 1924 г.
222
В январских письмах 1925 г. речь идет о подготовке к изданию первых сборников «Ковчега». О содержании и авторах первого выпуска см. письмо к O.E. Колбасиной-Черновой от 8 января 1925 г. и коммент. 4 к нему.
223
Сергей Владимирович Завадский (1871–1935) — известный до революции судебный деятель. Профессор русского юридического факультета в Праге, преподавал русский язык и литературу. Цветаева с ним встречалась в Чехии, была знакома по журналу «Ковчег», в редакционную коллегию которого она входила.
225
Правильно — Каллиников. См. коммент. 8 к письму к O.E. Колбасиной-Черновой от 3 декабря 1924 г.