Впервые — Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 34–35 (с купюрами). СС-6. С. 341–342 (с купюрами). Печ. полностью по: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 28. Приложение: письмо Али. Большинство писем A.C. Эфрон см. в кн.: Письма к Анне Тесковой, 2009.
72-25. O.E. Колбасиной-Черновой
26-го Окт<ября> 1925 г, понедельник
Дорогая Ольга Елисеевна,
М<ожет> б<ыть> займу деньги под иждивение. На высылке парижских настаивайте, иначе, узнав, что без них обошлась, совсем не дадут. Пусть высылают (если уже не выслали на мое) на Сережино имя: — иначе он умрет с голоду. (Уезжая, забираем все — вплоть до ноябрьского иждивения.) Зензинову же объясните, что я ввиду отъезда часто бываю в городе, и почтальон может не застать. О сроке моего выезда лучше не говорите, иначе скажут: поздно — и вовсе не пришлют.
Выезжаем, с Божьей помощью, 31-го, в субботу, в 10 ч<асов> 45 м<инут> утра.
У Мура очередные зубы и оспа, — м<ожет> б<ыть> за эти дни обойдется. Жар. Очень похудел. Ждать с отъездом нельзя, — 1-го уже въезжают в нашу квартиру, и А<нна> И<льинична> с Саввой уезжают 31-го. С ними — как в раю (условном).
Муру, очень прошу, приготовьте: литр молока, сливочн<ого> масла и обыкновенной муки белой. Как приеду — так жарить.
Колясочку Людмилы [568] непременно берите, пригодится. А спать одну ночь он может в нашей маленькой. Большую не берем — провоз — цена кроватки.
Итак — дай Бог — увидимся в воскресение. (О приходе поезда, пожалуйста, узнайте.)
Целую всех.
Впервые — НП. С. 205–206. Печ. по СС-6. С. 762.
73-25. A.A. Тесковой
Вшеноры, 28-го Окт<ября> 1925 г.
Дорогая Анна Антоновна,
Аля от Вас вернулась — как из сказки. Конечно, Ваш дом — зачарованный, жилище не трех душ [569], а — Души. И душам в нем — «до́ма». Остальные же пусть не ходят.
И — очаровательное внимание души к телу — спасибо за чудесный чай с таким чудесным названием и в такой чудесной обертке, за шоколад из времен Гомера [570], за напоминающие детство — сухари. Спасибо за всё.
Деньги беру и ими спасаюсь. Сегодня телеграмма из Парижа — раньше 12-го не могут. А ехать нужно — не все налажено, а все разлажено — разложено — жить в состоянии отъезда немыслимо.
Мур вчера сильно испугал: сильный жар, сонливость. Сегодня был доктор, предписал диезу, по сегодня ему (тьфу, тьфу не сглазить!) уже лучше — еще два дня на поправку — и авось —
Андрееву ждут, но ее все нет. Боюсь, что не дождемся.
Если в субботу не удастся — известим. Но пожелайте (верю в добрую волю) чтобы удалось. И приходите на вокзал — непременно. Если будут другие — все равно. Знайте, что Вы и Ваша семья — те полдня у Вас — лучшее, что я оставляю в Праге.
Целую нежно. Благодарность, привет и любовь всем.
Впервые — Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 35 (с купюрами). СС-6. С. 342 (с купюрами). Печ. полностью но: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 29.
74-25. A.B. Бахраху
Париж, 6-го ноября 1925 г., пятница
Милый Александр Васильевич,
Если свободны завтра в субботу вечером, очень рада буду Вас повидать.
Познакомитесь с моей дочерью Алей и может быть увидите моего сына Георгия.
Впервые — Мосты. Мюнхен. 1961, № 6. С. 340–341. С исправлением неточностей — Литературное обозрение. 1991. № 10. С. 111 (публ. Дж. Малмстада). СС-6. С. 624. Печ. по СС-6.
75-25. <Андрею Седых> [571]
Париж, 12 ноября 1925 г.
Милостивый Государь, г<осподи>н Редактор,
Не откажите в любезности поместить в Вашей газете нижеследующее.
В № 1704 «Последних Новостей» (четверг, 12 ноября) в отделе «Календарь писателя» значится, что я приехала в Париж на постоянное жительство, редактирую журнал «Щипцы» и что в № 1 этого журнала начнет печататься афористическая повесть Степуна «Утопленник» [572].
1) В Париж я приехала не жить, а гостить. 2) мало того, что я журнала «Щипцы» не редактирую — такого журнала вовсе не существует 3) так же как афористической повести Степуна «Утопленник». Всю заметку, имеющую целью одурачить газету, читателя, Степуна и меня, прошу считать измышлением одного из местных остроумцев. Которого бы просила подобных шуток не повторять [573].
570
Ср. позднюю запись Цветаевой в тетради:
«Не забыть — нет, не няню, доброго гения, фею здешних мест — Анну Антоновну Тескову. Приехавшую с огромной довоенной когда-то традиционной коробкой шоколадных конфет — в два РЯДА, без картона, без обмана» (
571
Письмо, адресованное редакции «Последних новостей», фактически предназначалось Андрею Седых, литepaтyрному редактору газеты.
572
Анонимное сообщение, о котором пишет Цветаева, поместил в газету A.M. Ремизов. Об этой мистификации Андрей Седых позже писал:
«Ремизов всю жизнь любил мистифицировать, вечно что-нибудь придумывал. Иногда присылал мне для „Календаря писателя“ материал о несуществующих поэтах и книгоиздательствах: а вдруг напечатаю? Иногда печатали. Пришла однажды невинная по-виду заметка. „Переехавшая на постоянное жительство в Париж поэтесса Марина Цветаева становится во главе ежемесячного журнала „Щипцы“. Журнал будет посвящен, главным образом, печатанью стихов, но в первом номере появится новая повесть Ф. Степуна „Утопленник“.“
На следующий день — яростное письмо от Марины Цветаевой, — письмо это до сих пор хранится у меня; никакого журнала „Щипцы“ она издавать не собирается. Степун повести „Утопленник“ не написал, — все это зловредная шутка, игра с ее именем.
Пришлось ехать к Цветаевой с извинениями» (
573
14 ноября 1925 г. в «Последних новостях» появилась «Поправка»:
«Нас просят сообщить, что заметка о М.И. Цветаевой и Ф.А. Степуне, помещенная в четверговом „Дневнике писателя“ не соответствует действительности. М.И. Цветаева приехала в Париж только на короткий срок и к редактированию журнала „Щипцы“ никакого отношения не имеет»