Выбрать главу

Вчера целый день рассылала челобитные в сопровождении подписных бланков [38], — вплоть до России! Посмотрим.

Хожу в Вашем в серо-синем осином свитере, Аля не влезла. Но обе юбочки ей как раз.

До свидания, еще раз от всего сердца спасибо за мужски-молниеносную помощь (NB! старинных времен-мужски!) Буду ждать Вашего оклика, а — паче чаяния уедете раньше среды — добрый путь. Сердечный привет А<лександру> Я<ковлевичу>.

                             МЦ.

Впервые — СС-7. С. 112. Печ. по СС-7.

11-28. Б.Л. Пастернаку

<Первая половина февраля 1928 г.>

Дорогой Борис, хочу тебе покаяться в одних страшных <вариант: ужасных> вещах, в которых мы, как во всем, что не наше действие, неповинны. Ужасные вещи три и они есть одна: в первый раз за жизнь — скука, в первый раз за жизнь отвиливание от писанья, точно такое же самочувствие, как у других во время беременности — равнодушие, неохота, пониженный жизненный тон вплоть до тошноты от всего — состояние, знакомое мне только по рассказам, ибо все (3x9=27) 27 месяцев своих жила, как всегда (NB! не подумай, ибо этого не может быть и не потому, почему 99 раз на 100 не может быть, мой случай — сотый: изъятие себя из числа <вариант: выбытие из строя> вот уже около 4 лет). Итак, неохота к тетради, всё чаще и чаще, сбегаю, ища поводов и находя их, естественно, в излишке. Не Россия, Борис, а м<ожет> б<ыть> любовь. Когда мне в любви не везло (всегда), я отыгрывалась, мое писанье было отыгрыванье от человека (если бы ты знал историю Царь-Девицы и Красного Коня, — да всего!) [39]. Последняя моя вещь — Попытка комнаты [40] — почти мертвая. И наивно утверждение окружающих: «Поэма конца (или Горы) мне нравится больше»… — точно она написана не на костях (не только моих!) [41]. Я просто, как Ася говорила в детстве, «задушилась». С 1924 г., Борис, — четыре года — ни одного рассвета, ни одного ожидания, ни одних проводов. Да, был Рильке, был — твой приезд, но всё это было еще или уже в Царствии Небесном, всё под черепом. Не принимай меня за то, что я не есть, мне мало нужно, знать, например, что через столько-то месяцев я тебя увижу. Но знать. Ждать. А я сейчас никого не жду. Это — основное. Второе — отсутствие собеседников, мое вечное в чужом кругу и в своем соку. Из меня возносится, в меня же падает, обрушивается. Фонтан. А я — река. Мне нужно берега, мимо которых, и м<ожет> б<ыть> несуществ<ующее> море, в которое. Мне нужно клонящееся и глядящееся в меня, хотя бы, чтобы ветки по-иному (по-моему!) двигались и дома по-иному стояли: не стояли. Я плеч<ами>, и грудью, и головою чувствую себя рекою, которая ничто иное как ПЛОВЕЦ, несущая других пловцов. В Медоне нет реки, и в Медоне я не река, меня застояли.

Продолжение

Вот из этой несостоявшейся застоявшейся реки и прост<ой> женской моей скуки, п<отому> ч<то> я никого не жду («Только пела и ждала» [42], отсеки ждала — и петь перестанешь) и выведи, Борис, меня настоящего дня: без бер<егов> р<ека> (NB! болезнь ведь тоже бер<ег>, корм<лю> собой недуг (врага), что — меня ест и усыпляет и обескровливает. Как только свободная минута — сплю, могла бы спать

Und schlafen möcht ich schlafen Bis meine Zeit herum [43].

Впервые — Души начинают видеть. С. 466-467. Печ. по тексту первой публикации.

12-28. А.А. Тесковой

Meudon (S. et О.)

2, Avenue Jeanne d’Arc

Февраль 1928 г.

Дорогая Анна Антоновна, отвечаю Вам тотчас же. На Прагу я никогда не надеялась, — слишком хотелось. Тешила себя мечтой, но знала, что тешу. Читали ли Вы когда-нибудь Der Trompeter von Säckingen? [44] Там песенка, с припевом:

Behüt Dich Gott — es wär zu schön gewesen! Behüt Dich Gott — es hat nicht sollen sein! [45]
вернуться

38

Об условиях подписки на сборник Цветаевой «После России» см. предыдущие письма.

вернуться

39

Работе над поэмой «Царь-Девица» предшествовал роман Цветаевой с Н.Н. Вышеславцевым, работе над поэмой «На красном коне» — ее недолгое увлечение Е.Л. Ланном. См. письма к ним (Письма 1905–1923).

вернуться

40

Поэма «Попытка комнаты» была написана летом 1926 г. и обращена к Б.Л. Пастернаку и Р.М. Рильке (см. письмо Цветаевой к Б.Л. Пастернаку от 9 февраля 1927 г. Письма 1924–1927. С. 534). Была опубликована в журнале «Воля России» (Прага. 1928. № 3).

вернуться

41

Подразумевается роман Цветаевой с К.Б. Родзевичем, героем «Поэмы конца» и «Поэмы горы».

вернуться

42

Из стихотворения Анны Ахматовой «Помолись о нищей, о потерянной…» (1912).

вернуться

43

И спать, я спать хотела б / Всё время напролет (нем.). — Финальные строки стихотворения немецкой поэтессы Аннеты фон Дросте-Гюльсгоф (1797–1848) «Die Taxuswand» («Стена из тиса»), в оригинале: «О, schlafen möcht’ ich, schlafen…» (Души начинают видеть. С. 674).

вернуться

44

Трубач из Зекингена (нем.).

вернуться

45

Храни Тебя Бог, это было бы слишком прекрасно! Храни Тебя Бог, этому не суждено было быть! (нем.) (пер. М. Цветаевой).

Цитата из стихотворения немецкого поэта Йозефа Виктора фон Шеффеля (1826–1886) «Прощание молодого Вернера»; эти стихи были использованы в либретто оперы Виктора Несслера (1841–1890) «Трубач из Зекингена» (1884). Цветаева неоднократно цитировала эти строки: еще в двух письмах к А. А. Тесковой (9 сентября и 18 ноября 1928 г.), в письме к А.С. Штейгеру (15 сентября 1936 г.), в очерке «Башня в плюще», во второй части «Повести о Сонечке».