Обнимаю Вас и скоро напишу еще.
МЦ.
Впервые — НП. С. 440–442. СС-7. С. 256–257. Печ. по СС-7.
67-33. В.В. Рудневу
8-го Окт<ября> 1933 г.
Дорогой Вадим Викторович,
Самое глубокое и растроганное спасибо за помощь. Адр<ес> Ремизовых[363] попытаюсь нынче же достать у Евгении Ивановны (быв<шей> Савинковой)[364], она о ремизовских делах очень печется и, наверное, знает.
О рукописи[365]. В черновике она у меня очень большая и, конечно, вся не поместится.
Теперь, очень прошу Вас, милый Вадим Викторович, определите мне ее предельный размер в печатных буквах <подчеркнуто карандашом>.<Приписка карандашом:> (Я научилась считать.).
Моя мечта была бы — 2 полных печатных листа (лист — 40.000 букв?) на всё, с уже у Вас имеющимся, которое (1-ая ч<асть>) очень прошу мне выслать возможно скорее — у меня там ряд неточностей.
Еще раз спасибо за подмогу.
Сердечный привет
МЦ.
<Приписка на полях:>
P.S. Можно мне будет попросить об отдельных оттисках Макса: 2-го, а по возможности и 1-го? (если еще не разбит шрифт)[366]
Впервые — Новый журнал. 1978. С. 196 197. СС-7. С. 447. Печ. по кн.: Надеюсь — сговоримся легко. С. 33.
68-33. С.Н. Андрониковой-Гальперн
Clamart (Seine)
10, Rue Lazare Carnot
12-го Окт<ября> 1933 г.
Дорогая Саломея,
Огромное спасибо — и вес, как нужно. Кстати, Е<лена> А<лександровна> И<звольская>, которая сама всю эту «мне-помощь» затеяла, сейчас от нее решительно отказывается, полагаясь на мое «устройство» в Посл<едних> Нов<остях> (раз в полтора месяца статья в 200 фр<анков>)[367] и вообще на Бога. Бог с ней, но свинство большое, тем более что не откровенное, а лицемерное.
2) С<ережа> здесь, па*спорта до сих пор нет, чем я глубоко-счастлива, ибо письма от отбывших (сама провожала и махала!) красноречивые: один все время просит переводов на Торг-Фин (?), а другая, жена инженера, настоящего, поехавшего на готовое место при заводе, очень подробно описывает как ежевечерне, вместо обеда, пьют у подруги чай с сахаром и хлебом. (Петербург)[368].
Значит С<ереже> остается только чай — без сахара и без хлеба — и даже не — чай.
Кроме того, я решительно не еду, значит — расставаться, а это (как ни грыземся!) после 20 л<ет> совместности — тяжело[369].
А не еду я, п<отому> ч<то> уже раз уехала. (Саломея, видели фильм «Je suis un *vad*»[370], где каторжанин добровольно возвращается на каторгу, — так вот!)[371]
3) Веру Сувчинскую видаю постоянно, но неподробно. Живет в городе, в Кламар приезжает на побывку, дружит с неизменно-еврейскими подругами, очень уродливыми, которые возле нее кормятся (и «душевно» и физически), возле ее мужских побед — ютятся («и мне перепадет!»), а побед — много, и хвастается она ими, как школьница. Свобода от Сувчинского ей ударила во все тело: ноги, в беседе, подымает, как руки, вся в непрерывном состоянии гимнастики. Больше я о ней не знаю. Впрочем есть жених — в Англии[372].
4) Я. Весь день aller-et-retour[373], с Муром в школу и из школы. В перерыве зубрежка с ним (или его) уроков. Франц<узская> школа — прямой идиотизм, т. е. смертный грех. Всё — наизусть: даже Священную Историю. Самое ужасное, что невольно учу и я, все вперемежку: таблицу умножения (к<отор>ая у них навыворот), грамматику, географию, Галлов[374], Адама и Еву, сплошные отрывки без связи и смысла. Это — чистый бред. Наши гимназии перед этим — рай. ВСЁ НАИЗУСТЬ.
Писать почти не успеваю, ибо весь день раздроблен — так же как МОЗГИ.
Кончаю большую семейную хронику дома Иловайских, резюме которой (система одна со школой!) пойдет в Совр<еменных> Записках, т. е. один обглоданный костяк[375].
Вот моя жизнь, которая мне НЕ нравится!
Аля пытается устроить свои иллюстрации, дай Бог, чтобы удалось, дела очень плохие.
363
В 1933 г. Ремизов и его жена Серафима Павловна переехали на квартиру по адресу: 7, Rue Boileau, 16е. В ней писатель прожил до конца своих дней.
364
Е.И. Ширинская-Шихмагова. См. о ней письмо к В.Н. Буниной от 24 октября 1933 г. и коммент. 4 к нему.
368
…один все время просит переводов… — лицо неустановленное. …другая, жена инженера, настоящего… — речь идет, вероятнее всего, об инженере-химике Романченко Николае Тимофеевиче (1902–1987) и его жене Марии Ивановне. Уехали из Парижа в 1933 г.
369
…я решительно не еду, значит — расставаться, а это (как ни грыземся!) после 20 л<ет> совместности — тяжело. — Сергей Яковлевич тоже болезненно относился к разрыву с семьей из-за своего отъезда в СССР. В письме от 31 октября 1933 г. к сестре Лиле он делился своими переживаниями: «Отъезд для меня связан с целым рядом трудностей порядка гл<авным> образом семейного. Будь я помоложе — насколько бы мне все это было бы легче. В ужасный я тупик залез. И потом у меня с детства страх перед всякими „роковыми“ решениями, к<отор>ые связаны не только с моей судьбой. Если бы я был один!!!!! В Россию я поеду один» (
371
…уже раз уехала. — Имеется в виду отъезд Цветаевой за границу к мужу в мае 1922 г. «Je Suis un *vade». Речь идет о фильме американского режиссера Мервина Ле Роя (1900–1987). Фильм был снят в 1932 г.
374
Т. е., историю древнего Рима. Галлы — римское название кельтов, населявших территорию Европы между Пиренеями и Альпами, вошедшую в 111 в. до н. э. в Римскую империю.