Марина Цветаева. Письма 1933-1936

Мур шел и показывал мне свой орден «pour le m*rite»[397], я думала о Вашем, и вдруг поняла, что тот каменный медальон, неоткрывающийся, без ничего, кроме самого себя, который я с Вашего первого письма хотела послать Вам, как Ваш, и не посылала только из-за цепочки, мечты о цепочке, так и не сбывшейся — что тот «медальон» вовсе и не медальон, а именно орден, и никакой цепочки не нужно. (Нужна, конечно, потому что в быту орденов не носят, но послать можно — и без.)

Теперь — ждите. Не завтра (Armistice) и не в воскресенье, а в самом начале недели. Голубой — а больше не скажу.

Вашу карточку показывала Е<вгении> И<вановне>[398]. Сказала, что были еще лучше. А больше никому.

Обнимаю Вас.

                                       М

Рукопись нынче сдала.

Впервые — НП. С. 448–449. СС-7. С. 260–261. Печ. по СС-7.

74-33. В.В. Рудневу

Clamurt (Seine) 10, Rue Lazare Carnot

11-го ноября, Armistice

(a y нас война — никогда не кончилась!..)[399]

                         Милый Вадим Викторович,

— Вот. —

Остается еще хвост, который не позже четверга.

Про Мура подробно — тогда же. Спасибо за добрый помысел.

Поздравляю с Буниным[400]. (С Верой Муромцевой мы — почти родня: через Иловайских.)

Исписала все чернила.

До свидания!

                                       МЦ.

Хвост — 20 страниц.

<Приписка на обороте:>

Вставку на 11 стр<анице>. (Цитата с глазом Митридата) пришлю с четверговым[401].

I Дедушку пришлось переписать — очень затаскался и выглядел не древностью, а ветошью.

На Пимене потеряла 3 фельетона в Посл<едних> Нов<остях>[402], т. е. 600 фр<анков>, — но двух вещей зараз никогда писать не могла, — лучше ни одной (чего никогда не было!) Последние дни у нас перегорело все электричество, писала как Д<митрий> И<ванович> при свече, в дыму гаснущей печки. Но все это — но и это пройдет (Соломонов перстень)[403].

Впервые — Новый журнал. 1978. С. 197 198. СС-7. С. 447-448. Печ. по кн.: Надеюсь — сговоримся легко. С. 36–37.

75-33. В.В. Рудневу

<Около 16 ноября 1933 г.>[404]

                         Милый Вадим Викторович,

Наконец конец.

Вписку про глаз — прилагаю[405].

Мой сын Мур учится в *cole secondaire de Clamart[406], в 9 кл<ассе> за плату 75 руб<лей> в месяц. Если нужно будет свидетельство от директора — пришлю. Платить мне невмоготу, а переехать в Булонь (русск<ая> гимназия) не могла по той же причине. Надеюсь — будущей осенью. Вообще — надеюсь.(??)

Всего доброго

                                       МЦ.

P.S У меня есть две квитанции за его учение: Октябрь и Ноябрь.

Впервые — Новый журнал. 1978. С. 198. СС-7. С. 448. Печ. по кн.: Надеюсь — сговоримся легко. С. 37.

76-33. В.Н. Буниной

Clamart (Seine)

10, Rue Lazare Carnot

20-го ноября 1933 г.

                         Милая Вера,

Ваше письмо такое, каким я его ждала, — я Вас знаю изнутри себя: той жизни, того строя чувств. Вы мне напомнили Блока, когда он узнал, что у него родился сын (оказавшийся потом сыном Петра Семеновича Когана, но это неважно: он верил)[407]. Вот его слова, которые я собственными глазами читала: — «Узнав, не обрадовался, а глубоко* — задумался…»[408]

А что Вы лучше одна, чем когда Вы с другими — Вера, как я Вас в этом узнаю, и в этом узнаю! У меня была такая запись: «Когда я одна — я не одна, когда не-одна — одна», т. е. как самая брошенная собака, не вообще-брошенная (тут-то ей и хорошо!), а к волкам брошенная. А м<ожет> б<ыть> я* — волк, а они собаки, скорей даже так, но дело не в названии, а в розни.

397

«За заслуги» (фр.) 

398

Е.И. Ширинская-Шихматова. См. коммент. 4 к письму к В.Н. Буниной от 24 октября 1933 г.

399

См. коммент. 1 к предыдущему письму.

400

См. два предыдущих письма и коммент. к ним.

401

 Вставка относится к эпизоду сдачи Цветаевой экзамена в гимназии по истории по учебнику Иловайского: «…Иловайский мне на экзаменах послужил, и не раз. Однажды, раскрыв его учебник, я попала глазами на следующее, внизу страницы, булавочным шрифтом, примечание: „Митридат в Понтийских болотах потерял семь слонов и один глаз“. Глаз — понравился. Потерянный, а — остался! Утверждаю, что этот глаз художественен!..» и т. д. (СС-5. С. 109).

402

О каких «потерянных» фельетонах пишет Цветаева, неизвестно. Именно три ее публикации появились в «Последних новостях» в сентябре-октябре 1933 г. См. коммент. 1 к письму к С.Н. Андрониковой-Гальперн от 23 сентября 1933 г.

403

По преданию, на перстне царя Соломона было написано: «И это пройдет». См. об этом стихотворение Цветаевой «Минута» (СС-2. С. 217).

404

Датируется по содержанию данного и предыдущего письма (16 ноября четверг).

405

См. коммент. 3 к предыдущему письму.

406

Средняя школа в Кламаре (фр.).

407

 Вы мне напомнили Блока, когда он узнал, что у пего родился сын… — Речь идет о сыне литературоведа Павла Сергеевича Когана (1872–1932) и Надежды Александровны Нолле-Коган (1888–1966), близкой знакомой А.А. Блока. Цветаева действительно верила в то, что это сын Блока, и негодовала, когда эту легенду пытались опровергнуть. Еще в 1924 г. она писала Р. Гулю о «блоковском» мальчике: «Вы спрашивали о сыне Блока. Есть. Родился в июне 1921 г., за два месяца до смерти Блока. Видела его годовалым ребенком: прекрасным, суровым, с блоковскими тяжелыми глазами (тяжесть — в верхнем веке), с его изогнутым ртом. Похож — более нельзя. Читала письмо Блока к его матери, такое слово помню: — „Если это будет сын, пожелаю ему только одного — смелости“. <…> Мальчик растет красивый и счастливый, в П.С. Когане он нашел самого любящего отца.

А тот папа так и остался там — „на портрете“.

Будут говорить „не блоковский“ — не верьте: это негодяи говорят» (Письма 1924–1927. С. 32–33).

408

Цитата из воспоминаний о Блоке З.Н. Гиппиус «Мой лунный друг» (Окно. Париж. 1923, № 1). См. письмо Цветаевой к М.С. Цетлиной от 31 мая 1923 г., где она дает оценку этим воспоминаниям (Письма 1905-1923. С 560).