Во время обеда дядька торжественно сообщил ещё одну новость: с завтрашнего дня он берёт отпуск на две недели и (при этом Женька бросил на меня многозначительный взгляд) теперь вплотную займётся моим воспитанием. В отличие от мамы, меня его заявление не слишком обрадовало. Хотя я с невозмутимым видом старалась показать, что в данную минуту меня интересуют только грибы, дядька всё же почувствовал неладное и до конца обеда больше рот не открывал. Мама же, ничего не замечая, принялась давать мне наставления, как я должна себя вести во время её отсутствия. К счастью, я вовремя вспомнила, что баба Тоня не закончила свою историю о цыганах и попросила её продолжить. Присев рядом с мамой на диван, бабушка кратко ввела её и Женьку в курс дела. Как раз в то время дядька служил в армии, однако, несмотря на то, что ему, конечно же, всё было известно, слушал очень внимательно. Несколько раз я ловила на себе задумчивый взгляд его цыганских очей, словно Женька проверял, какое впечатление на меня произвёл бабушкин рассказ.
Терпение жителей Святошино вскоре лопнуло. Кто-то заявил в район и оттуда прибыл наряд милиции: цыган попросили убраться подобру-поздорову. Те собирались недолго, хотя на прощание некоторые горячие цыганские головы пообещали, что ещё вернутся. Но с тех пор о цыганах не было ни слуху, ни духу. И погреба в Святошино постепенно снова перестали запирать, разве что на ночь. Правда, за цыганским домом закрепилась с тех пор недобрая слава: будто бы кто-то видел, что ночью сквозь заколоченные окна мерцали таинственные огоньки.
Почувствовав снова на себе Женькин взгляд, я сочла нужным улыбнуться: не хватало ещё, чтобы он подумал, будто я испугалась. Но кого по-настоящему напугал бабушкин рассказ, так это мою маму.
-Смотри, Марина, не гуляй допоздна! – сказала она, тревожно глядя на меня. – Да и днём по окрестностям не броди одна, бери с собой Женю.
Я промолчала, но тут вмешалась баба Тоня и стала уверять дочь, что у них в районе за последние четыре года не было совершено ни одного преступления, разве что мужики напьются на праздник да подерутся. А так за сто вёрст вокруг можно ходить без опаски и ночью и днём. Народ здесь тихий: не то что бандитов, даже простого воришки днём с огнём не сыщешь. Во время последней бабушкиной фразы Женька снова на меня как-то странно посмотрел, но мне уже надоели его загадочные взгляды. Поэтому, поднявшись с дивана, я сказала как можно равнодушнее:
-Пожалуй, подышу свежим воздухом.
-Не ходи далеко! – тотчас встрепенулась моя мама.
Не успела я перешагнуть через порог, как полуденное солнце заставило меня вспомнить о моей ковбойской шляпе, оставшейся лежать на кровати в спальне. Раздумывая, вернуться за ней или нет, я невольно прислушалась к голосам, доносившимся из-за неплотно прикрытой двери. Вдруг кто-то несколько раз громко произнёс моё имя и я вернулась в сени.
Сначала было слышно одну только маму: она, как обычно, распространялась, какая я примерная девочка. Затем бабушка спросила, не дружу ли я с каким-нибудь парнем.
-Нет, она мальчиков десятой дорогой обходит. Да и рано ей думать об этом!
-Раз, правда, я заметила…, - добавила вдруг моя мама, немного понизив голос.
Желая узнать, что же такое она заметила, я приставила ухо к двери.
-Стала я весной примечать, что стоит нам с Мариной появиться во дворе, как возле подъезда обязательно околачивается парень в красной рубашке. Прежде я его не видела, да и всех парней из нашего дома хорошо знаю. А тут когда не выйдешь – он уже возле соседней телефонной будки дежурит. Марина однажды понесла во двор дорожки выбивать, а я на балконе стою, наблюдаю. Парень тут как тут: снял с рычага трубку, а сам в сторону Марины косится. Ну, я не выдержала, спустилась вниз, вышла из подъезда и к нему: «Молодой человек, разрешите позвонить!» Он обернулся – не ожидал, видно, меня увидеть. «Пожалуйста!» - сказал и трубку мне протянул. Я её – к уху, а там – гудки. Высокий такой парень, красивый, лет двадцати…
-А что дальше? – спросил Женька, у которого, видно, не хватило терпения подождать, пока сестра закончит свой рассказ.
-Где-то с месяц он так ходил, но в последнее время я его что-то не видела.
-А Марина, как ты думаешь, заметила его? – снова подал голос дядька.
-Я думаю, что нет. Вряд ли она о чём-то догадывается.
Мать ошибалась. На самом деле я заметила того, кого она называла «парнем в красной рубашке». Хотя рубашка на нём была, скорее, не красного, а малинового цвета. Как-то раз я даже столкнулась с ним нос к носу, когда выходила из подъезда. При этом парень так поспешно воскликнул: «Извините!», что вызвал у меня улыбку. Однако, в отличие от матери, я не была уверена, что он торчал в нашем дворе из-за меня.