– Там… там была девушка. Она утонула…
– Девушка со светлыми волосами и белом платье? – в синих глаза появилась тревога. Он устремил взгляд вдаль, а потом обратился к Марине официальным тоном:
– Не заплывайте больше так далеко, здесь местами глубина до десяти метров.
Развернулся и пошел прочь.
Марина даже опешила:
– Подождите… А девушка?
Он остановился и снова посмотрел на Марину. По всему было видно, что не расположен говорить, но, видимо, сжалился:
– Вы, наверное, в первый раз в наших местах? Обычно всем туристам прежде всего рассказывают нашу легенду.
– Какую легенду? – поежилась Марина.
– Это было, как говорят, в конце девяностых. Курортный роман. Она – студентка из Москвы, он молодой аспирант, тоже москвич. А встретились здесь. Через три дня заканчивался его отпуск, а он впервые встретил ее – здесь, на берегу. Она была в белом сарафане в голубой цветок. Парень и девушка поняли, что искали друг друга всю жизнь, но ему нужно было уезжать, а у нее отпуск только начался. В день отъезда она подарила ему брошку – символику гостиницы, а он предложил пожениться, как только она вернется в Москву. Девушка согласилась.
– А потом? – Марина уже понимала, что ничем хорошим эта история не закончилась.
– Она так и не позвонила ему. Он искал ее в Москве и только спустя годы выяснил, что она утонула тем летом. Здесь, в десяти метрах от берега. Плавала и не заметила компанию подвыпивших студентов в лодке, которые случайно ударили ее веслом по голове. Студенты пытались ее вытащить, но… тело так и не нашли потом.
– Я видела ее… – неслышно прошептала Марина.
– Ее многие видят. Не берите в голову: у каждого курорта есть подобная легенда. Как вас зовут?
– Марина, – машинально ответила она.
– А меня Максим. Хотите, я провожу вас в отель?
Он смотрел на Марину своими синими глазами и тепло улыбался. Высокий, загорелый, в меру мускулистый. Картинка, а не парень. Марина подумала, что ей следует позволить ему проводить себя, позволить угостить ужином, и позволить остаться с собою на ночь. Но где взять сил для этого?
Душа Марины была выжжена дотла, чувствовать ей было уже нечем. А имитация чувств, фальшь, притворство – всегда были противны Марине.
– Спасибо, не нужно, – мягко отвела она его руку, заботливо протянутую.
Ужинать Марина не стала, сразу поднялась в номер.
Отель был некогда санаторием. В девяностые его выкупил кто-то, кто имел для этого средства, подкрасил, обставил дешевой, но приличной мебелью и назвал отелем. Но советский дух отсюда было не вытравить ничем. Именно он, этот дух, в лице горничных бесцеремонно вваливался с двенадцати до двух каждый день в комнату и начинал уборку, не замечая табличек «Не беспокоить» на двух языках. Именно он подкладывал чьи-то волосья в котлеты, и он выпускал по ночам тараканов гулять по номеру. И, без сомнений, именно он заставлял протекать все краны в гостинице так, что к вечеру в ванной на полу образовывалась лужа, которую Марине приходилось подтирать. Самой, потому что горничных, разумеется, после двадцати часов найти было уже невозможно.
Приняв душ и в очередной раз приведя в порядок ванную, Марина выключила свет в номере и легла на нерасправленную кровать. Она не стала задергивать шторы – ей нравилось наблюдать, как солнце медленно плавится в морской глубине, окрашивая все побережье медным цветом. Марина снова раздумывала, для чего она приехала сюда. Отдохнуть? От чего?.. Будучи его женой, она никогда не работала, только и делала, что отдыхала. Он и в этот раз предлагал организовать ей первоклассный отпуск. Наверное, надеялся таким образом загладить вину за то, что ушел к другой.
– Мы давно уже с тобой расстались, Мариша, разве ты не заметила? – сказал он напоследок. – Да мы всегда только числились парой. Неужели ты действительно не знала, что у меня кто-то есть? Не верю. Прощай, ты тоже когда-нибудь будешь счастлива. Останемся друзьями?
– Конечно, – улыбнулась Марина, – останемся друзьями. Ты знаешь, я ведь тоже… недавно встретила человека. В пятницу мы уезжаем с ним на Черное море.
Она сказала это и внимательно смотрела в его глаза – надеялась, что в них вскипит ревность, и… Нет, его взгляд только просветлел. Он широко улыбнулся и поспешил обнять Марину:
– Я так рад, Мариша, так рад!
А потом он ушел.
Марина до сих пор помнила, как спокойно закрыла за ним дверь, как села в его любимое кресло, подобрав по себя ноги, и включила телевизор. В душе было пусто. Все ее надежды, мысли, радости были о нем. Вся ее жизнь было посвящена ему. С его же уходом у Марины не осталось ничего, кроме съедающей изнутри пустоты.