Онъ насилу могъ дотащиться до швейцарской… На другой день, когда онъ поднялся съ дивана, на которомъ пролежалъ, одѣтый, до зари, и подошелъ къ туалетному столу, — онъ ужаснулся, увидѣвъ отраженіе свое въ зеркалѣ: онъ былъ желтъ, какъ шафранъ.
Онъ послалъ въ это же утро записку къ Елизаветѣ Григорьевнѣ Зарницыной, въ которой просилъ ее навѣстить его, такъ какъ онъ, по болѣзни, самъ пріѣхать къ ней не можетъ.
Она пріѣхала немедля — и испугалась, увидѣвъ его, но тотчасъ же отгадала:
— Дина? воскликнула она съ перваго слова.
— Вы были правы!… Онъ ей все передалъ.
Она заплакала, — обняла его за голову и поцѣловала.
— Благодари Создателя. — Онъ тебя спасъ!… Въ самомъ дѣлѣ, промолвила Елизавета Григорьевна съ горькимъ смѣхомъ, — что бы она съ однимъ твоимъ богатствомъ сдѣлала? "Vous êtes mal vu, ты карьеры не сдѣлаешь!…" А онъ, этотъ мальчикъ… онъ просто глупъ, какъ видно, — но онъ сынъ своего отца, а отецъ, кромѣ богатства, въ огромной милости, высокое положеніе, въ родствѣ со всѣмъ Петербургомъ… Этотъ жалкій ривалъ твой на-дняхъ вензеля получитъ, будущее его обезпечено. Гдѣ же тебѣ съ нимъ вровень итти!… Ты слишкомъ небольшая птица pour mademoiselle Dina, бѣдный мой Владиміръ!…
— Каждому свой предѣлъ! сказалъ онъ съ своею тихою улыбкой, — его же не прейдешь… Она не властна надъ собою, ее влечетъ… что же дѣлать? Надо помочь ей.
— Помочь! — чему? вскрикнула Елизавета Григорьевна.
— Дойти до цѣли, промолвилъ онъ. — Князю Солнцеву нельзя взять жену менѣе чѣмъ съ пятнадцатью тысячами дохода;- вы дайте ей двадцать пять, — цѣль достигнута.
— Откуда я ихъ возьму? засмѣялась она. — Ты знаешь, что у меня всего…
Онъ не далъ ей договорить:
— Послушайте, Lise, — вы знаете, что, въ случаѣ я не оставилъ бы послѣ себя дѣтей, вы и семейство ваше — одни изъ ближайшихъ, по закону, моихъ наслѣдниковъ… Раньше или позже это вамъ достанется, не всели равно?… Я никогда не женюсь!…
— Ты не можешь знать этого, — развѣ только одна Дина на свѣтѣ! горячо возражала г-жа Зарницына.
— Я никогда не женюсь! повторилъ онъ. И она чутьемъ почуяла въ эту минуту, что рѣшенія своего онъ не измѣнитъ.
— Я теперь же вамъ передамъ крѣпостною записью мое калужское имѣніе, — крестьяне тамъ на оброкѣ и платятъ въ срокъ, какъ въ банкѣ, двадцать двѣ тысячи семьсотъ рублей, а вы отдадите его въ приданое Динѣ. Съ тѣмъ, что имѣетъ она сама, — цифра круглая; княгинѣ Солнцевой не будетъ причины препятствовать долѣе счастію ея сына.
— Ни за что, ни за что! съ негодованіемъ отказала честная женщина. — За что станешь ты награждать ее?
— Кто знаетъ, задумчиво и печально взглянулъ ей въ глаза Завалевскій, — Что выйдетъ изъ этого: награда или наказаніе?
— Для такихъ людей, какъ ты, нѣтъ счастія на землѣ! разрыдавшись, могла только проговорить Елизавета Григорьевна.
Съ пылающими негодованіемъ глазами слушала Марина разсказъ Пужбольскаго.
— И она приняла отъ него этотъ подарокъ? воскликнула она, когда онъ кончилъ.
Князь засмѣялся.
— Приняла, — и такъ, какъ будто она же оказывала одолженіе Завалевскому. Она на это молодецъ у насъ. Наивность цинизма доходитъ у нея до какой-то поэзіи…
— Отвращеніе! проговорила Марина:- а онъ, скажите, что за чудо этотъ человѣкъ! онъ… не избѣгаетъ ея, видится съ нею до сихъ поръ?…
— Не избѣгаетъ ея — кто хочетъ, возразилъ хмурясь Пужбольскій, — когда она этого не желаетъ; elle l'exploite jusqa'-aujourd'hui, примолвилъ онъ сквозь зубы.
— То-есть, какъ же это, что вы хотите сказать?
— Она до сихъ поръ тянетъ съ него, что можетъ, презрительно отрѣзалъ князь.
Марина даже покраснѣла: ей было совѣстно за эту безстыдную барыню, и до слезъ жаль его…
— Гдѣ она теперь?
— А вотъ вы ее, можетъ-быть, увидите…
— Здѣсь! съ невольнымъ ужасомъ и какою-то внутреннею болью проговорила дѣвушка.
— Да; мнѣ говорилъ Завалевскій, она изъ Петербурга ѣдетъ на лѣто въ мужнино имѣніе, въ Воронежскую губернію, и по пути хотѣла заѣхать сюда…
— Да это совсѣмъ не по пути, Воронежская губернія! прервала Марина.
— А вотъ то-то! опять засмѣялся онъ:- видите молъ, cher cousin, какая я вамъ преданный, нѣжный, всегда вѣрный другъ; съ дороги свернула, на цѣлыя сутки разницы себѣ сдѣлала единственно, чтобы взглянуть на васъ! Такъ вы ужь за это…
— Да чего же ей нужно? гадливо произнесла Марина, — вѣдь она же знатна и богата…