- Что? - ахнула Света и жалобы потоком полились на мою подругу. - Так, сейчас мы заскочим в магазин, потом все отвезем домой, и я к тебе приеду. Ок?
- Да, хорошо, жду, - сказала я и положила трубку.
Свету я прождала три часа. Но лучше поздно, чем никогда. За это время я успела переделать кучу вещей: ещё два раза пореветь, пораниться об осколки вазы и ещё раз пореветь. Потом все же собрать осколки, обматерить Вадима раз в тысячный и налить горячего мятного чая, но даже не притронуться к нему. И конечно, собрать все вещи Вадима - покидать беспечно в большой пакет, неожиданно спохватиться и опять всё разложить по полкам.
- Почему ты так долго? - вопрос с наездом служил дружеским приветствие.
- Не могли выбрать ламинат, а потом стояли ещё в пробке, - оправдывалась Света, расстегивая свои замшевые полусапожки. - А это та самая ваза?
- Да.
- Она была красивой, - подруга развернула газету. - Хм, уже не склеишь...
- И больно надо, - я натянула джинсы и застегнула потуже ремень, потом посмотрела на свое опухшее лицо в зеркале и ужаснулась - ну, куда я сейчас поеду?
- Плохо выглядишь, подруга, - подтвердила мои мысли Светка. - Ты точно хочешь куда-нибудь выбраться?
- Да, в людном месте я не буду плакать, - я уверенно посмотрела на Свету, потом взяла то, что осталось от дорогой когда-то вазы, и с полной решительностью отправила в мусорное ведро. Что разбито вдребезги - уже не склеишь.
Через сорок минут мы сидели в кафе, пили чай и ждали, пока принесут Светкин любимый буррито, а мне небольшой кусочек торта «Кофейная симфония».
- Какая же я идиотка! - завопила я, как только официант с заказом отошел от нашего столика.
- Тише ты, - приструнила меня подруга, оглядываясь на людей по соседству. - Мы все-таки плохое место выбрали для разговоров, надо было дома оставаться.
- Мне все равно, Света, - мотала головой я. - Понимаешь, я ведь люблю Вадима, но не могу смириться с его пожизненной утопией. Как может менеджер передовой компании быть таким профаном своей жизни?
- Чему ты удивляешься? - отвечала Света, помешивая сахар в кружке чая. - Его воспитание говорит само за себя. У него синдром инфантильного мужчины или попросту Питера Пена.
- Кого синдром?
- Питера Пена! Ты что сказку в детстве не читала?
- Я знаю эту сказку, что за напасть такая?
- Понимаешь, мужчины с этим синдромом не хотят становиться мужчинами. Никакой ответственности, самопожертвования и планов на будущее. Этакая жизнь одним днем, да и ладно, - объясняла Света, а я все время утвердительно кивала головой. - Твой Питер Пен никогда не научится принимать решения. Он не станет разруливать сложную семейную проблему, он скорее свалит всё на твои плечи, а если ты ещё и воспротивишься, то устроит скандал и уйдет.
- Всё верно, Света! - кивала я. - Всё верно! Ведь я не должна чинить наш сломавшийся принтер или покупать розетку и вызывать электрика. Это должен делать всё он!
- Понимаешь, когда мужчина соглашается быть Ребенком в отношениях, он соглашается быть Ребенком во всем, даже в сексе. А привыкнув ждать от женщины инициативы, мужчина становится пассивным, капризным мальчиком.
- Ты полностью права, - осенило меня. - Ведь Венди - девочка из сказки, хотела вернуться домой и закончить учебу, а Питер Пен так и остался жить в своем сказочном мире. Господи, я и есть Венди! Но может быть, я сама в этом виновата?
- Открою тебе тайну, подруга, всем мужчинам нужен кнут, причем своевременный. А тебе просто нужен сильный мужчина, - заключила Света. - Ты не первая и не последняя. Некоторые через это проходят, выстраивают семью, мирятся или находят свои подходы к сложившейся ситуации, а некоторые выходят из игры с разбитым сердцем.
- Или вазой, - тихо дополнила я.
В восемь вечера я стояла на лестничной площадке возле квартиры и не решалась открыть дверь. Я боялась, что встречу Вадима там, за дверью, и не смогу с ним заговорить или просто взглянуть в глаза. Досчитав до 10 раз двадцать, я все же собрала волю в кулак и медленно повернула ключ в замке, открыла дверь и в ожидании своего же выдуманного призрака перешагнула порог. Но в квартире было пусто. И жутко. Я выдохнула, плюхнулась на разобранный диван и подумала, что мне не помешает горячая ванна. Всё наконец-то закончилось. Я приняла правильное решение.
На следующий день меня стала мучить совесть. Почему-то было безумно стыдно за все те слова, которые сказала Вадиму. А ещё, если честно, хотелось всё вернуть назад.
«Вы же любите друг друга», - твердило сердце.
«Но он маменькин сынок», - говорил мне ум.
Новый дом взаимоотношений на пепелище любви не построишь, нельзя притвориться, что айсберг не задел «Титаник» и не пробил в нём брешь. Но зачем мне захотелось позвонить, услышать до боли знакомый голос и рассказать, как я провела день? А может, я просто решила опять взять все под свой контроль?