Несмотря на бешеную спешку, я опоздала. Кроме того, когда редактор указал мне на этот факт, я ни с того ни с сего окрысилась, и рассказала ему все, что про него думаю. Короче говоря, гонорар я все-таки отвоевала, только вот следующего заказа не получила. Редактор посоветовал мне сходить на прием к невропатологу и подлечить нервишки, А по поводу переводов как-то очень сдержанно обронил:
- Звоните, может быть, что-нибудь появится.
Причем выражение его лица очень однозначно поведало мне, что теперь для меня ничего в принципе появиться не может.
Дома, после перелистывания записной книжки АОНа, мне стало немного тоскливо. Сумасшедший день, вернее бесконечное сумеречное утро, плавно перешедшее в вечер, близилось к завершению. По идее после всех неприятностей и нервотрепки мне полагалось бы встретиться с кем-нибудь из друзей за бокалом вина и поплакаться и жилетку. Ан-нет, судя по АОНу, никто не хотел со мной сегодня встречаться. Высветился пару раз номер моей бывшей ученицы Котьки, секретаря-переводчицы австрийской строительной фирмы. Ума не приложу, зачем я ей понадобилась. Вроде бы не праздник (она поздравляла меня с ними по телефону). Вряд ли ей понадобилась срочно моя помощь в переводе какого-нибудь заковыристого строительного термина. Она уже знала их не хуже, если не лучше, чем я. Да и говорила она теперь по-немецки гораздо более бегло, чем ее преподавательница. Мне всегда не хватало разговорной практики, а у нее этой самой практики более, чем достаточно. Конечно, нужно было бы перезвонить ей, только возник огромный вопрос: куда? Рабочий день уже закончился, а в том, что довольно красивая девятнадцатилетняя девушка вечером сидит дома перед телевизором, я очень сомневаюсь. Долго думать, впрочем, мне не пришлось, зазвонил телефон и приятный Котькин голосок сообщил мне, что я могу немного подработать, да еще и поужинать в приличном ресторане. К ним, оказывается, приехал немецкий фирмач. Все дела он уже решил и теперь собирается провести вечерок за ужином и беседой с немецко-говорящей дамой. Другими языками он не владеет. Котя сообщила мне, что он не старый, довольно прилично себя ведет, и передала трубку самому фирмачу.
Голос в трубке мне весьма понравился. Дитер, как звали фирмача, говорил на очень красивом литературном немецком. Это меня порадовало, так как означало, что не придется весь вечер копаться в самых темных закоулках памяти, в поисках возможно затерявшихся там словечек из многочисленных немецких диалектов. Работа обещала быть несложной, а может быть и приятной. Я, конечно же, согласилась приехать к девяти часам в бар на девятом этаже гостиницы "Днепр".
Сборы были недолгими. Освежив макияж и надев хит моего гардероба - черное строгое платье, я ощутила себя в некоторой мере красавицей. А это, как известно, придает женщинам уверенность и даже нагловатость. В общем, такси на стоянке не было, и я рискнула тормознуть медленно проплывающую мимо иномарку. Симпатичный крепыш за рулем сразу же согласился подвезти меня к гостинице. В салоне машины было тепло, негромко играла музыка. Комфорт убаюкал и туго спеленал мой измученный всеми передрягами сегодняшнего дня мозг. Мне хотелось ехать на этой машине все дальше и дальше. Хоть немного, хоть понарошку пожить обеспеченной беззаботной жизнью. Я закрыла глаза и растворилась в сладостной путанице из предвкушения вкусного ужина и запаха кожаных сидений иномарки...
- Клик! - магнитола выплюнула кассету. Мой взгляд упал на светящиеся стрелки часов, на панели. Да я же опаздываю! Хотя опоздание на пять-семь минут не выглядит невежливо со стороны дамы. Я взглянула в окно и обалдела, машина несла меня по какой-то слабоосвещенной окраинной улочке.
- Где мы? - хрипло крякнула я.
Горло перехватило. В мозгу билась единственная мысль "Меня похитили!"
- Объезжаем раскоп, - коротко объяснил мнимый похититель.
Я успокоилась. И с чего мне пришла в голову мысль о похищении! Глупость несусветная! Кому я нужна? Тут замуж просто никто не берет, а я раскатала губу "похитили". Пока я корила себя за беспочвенные подозрения в адрес водителя, машина мягко затормозила.
- Приехали, - сказал вполне симпатичный крепыш и остановил машину против входа в гостиницу.
Около десяти минут я добиралась до девятого этажа и искала бар. Табличка с его названием была так искусно замаскирована под пышными побегами какого-то ядовито-зеленого синтетического растения, что я не менее трех раз благополучно проходила мимо двери. Потом я все же решила открыть ту единственную дверь, на которой не было стилизованных изображений женской и мужской обуви. И не ошиблась. Прямо в дверях я столкнулась с парочкой, по всей видимости, уже отужинавшей и покидающей небольшой на семь столиков зал. Мужчина очень любезно придержал дверь, пока я не вошла, Я разделась, повесила пальто на вешалку и прошла, как было условленно к третьему столику у панорамного окна. Он был пуст. Вот тебе и хваленая немецкая пунктуальность, разочарованно отметила я. Но тут же и обрадовалась; притворюсь обиженной глядишь богатенький Дитер и накинет пару лишних марок в качестве компенсации за ожидание.
Увидев, что я достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, ко мне подскочил официант. Левой рукой он поставил на стол пепельницу, а в правой уже щелкнула зажигалка. Ну что тут скажешь, чем не заграница! Не успела я сделать и пары затяжек, как официант снова возник передо мной. На этот раз он принес меню. Мое кошачье любопытство (видно заразилась от своих зверьков) не позволило мне оставить меню закрытым до прихода Дитера. Но что я раскрыла шире меню или рот при взгляде на столбик цен - это вопрос. Этот бар был мне не то что не по карману, но и, наверное, не по сумке, в общем, не по моим доходам. Бокал любимого кампари поглотил бы максимум моего бюджета на целую неделю. Теперь все ясно с официантом, при таких ценах можно держать и по два официанта на один столик.
- Чашечку кофе, пожалуйста.
При этом в голове моей быстро заработал встроенный матушкой-природой калькулятор: одна чашка кофе равняется десяти парам дешевых колготок или тюбику поцелуеустойчивой помады Риволи или пяти килограммам отборных бананов или...можно было продолжать до бесконечности, но кофе уже стоял передо мной. Эту крошечную чашечку, скорее половинку скорлупки грецкого ореха средней величины я растянула на двадцать минут. Конечно, я могла бы оставаться в баре и дольше, послушать живую музыку - за роялем тихо наигрывал приличный тапер, однако, ужинать в десять вечера я не хотела. Я расплатилась и покинула островок образцового капиталистического сервиса. Вместо обещанного ужина и сотни марок за приятную компанию я истратила немалую сумму на проезд и на скорлупку кофе. Досадно.
Домой я возвращалась на трамвае, сокращая транспортные расходы до минимума. Совершив все вечерние ритуалы: кормление кошек, расстилание постели и тому подобное, я поужинала, чем послал не слишком богатый холодильник, потом легла и последнюю мысль, пришедшую в мой уже заторможенный полусном мозг, я озвучила бы так: Не с моим счастьем...
Господи, ну почему мой телефон по утрам изображает из себя сигнал тревоги в казарме для тугоухих солдат? Днем-то он вполне приемлем для человеческого слуха. Звонила Котька.
- Марина, здравствуйте. Извините, что беспокою. Дитер не у вас случайно? Я чуть не задохнулась от возмущения.
- С какой стати, милая! Мы с тобой не первый день вроде бы знакомы, Котя. Я думала, ты знаешь, что я работу такого плана на дом не беру. И вообще, с Дитером я не встретилась, его не было в баре...
- Ради Бога, Марина, не обижайтесь. У нас тут затруднения. Все на ушах стоят. Дитера нет в гостинице, а у него в одиннадцать встреча с нашими бизнесменами, и в три самолет в Германию... Знаете, все это очень странно. Я вчера сама отвезла Дитера в бар и оставила его за чашкой кофе примерно без десяти девять. Куда же он делся?