К собственному удивлению, Маринка заметила, что приятеля избегает вся встречная живность. Её не боятся, только что на голову не садятся, как какой-то «бурундук» на второй день похода, когда устроился поспать в её волосах во время привала. А вот от Рикки не то чтобы шарахались, нет, его вежливо обходили стороной. Паника «бурундука», когда он увидел нос Рикки перед своей мордой, выглядела столь потешно, что Маринка, забыв обо всём, хихикала весь день, едва глянув на спутника. Рикки, впрочем, философски на встречную живность едва обращал внимание.
В наблюдениях за Рикки проходил и очередной её привал. При обилии пищи, заботы о пропитании отсутствовали, разве что захотелось бы мясного. Но по своей природе Маринка всегда любила овощи и крупы, да и диета приметно пошла на пользу фигуре. Солнце, или как там его называли в этом мире, светило ярко, в деревьях чирикали птички, травка изумрудного цвета, Рикки изображавший охоту за бабочкой… Всё действовало расслабляющее. Девушка подрёмывала на полянке у ручья, где устроила отдых, краем глаза глядя на выходки Рикки. Тот, заметив внимание, начал выделываться ещё больше, и тут на девушку вылетела чёрная тень.
Подлетев, она схватила Маринку, довольно больно, за руку, и потащила за собой с утробным рычанием. Перепугалась девушка почти до смерти! И когда Рикки налетел на её противника с отвратительным верещанием, словно у застрявшей пилорамы, девушка вырвала руку и вскочила на ноги. Как ни странно крови не было. Чёрная тень продолжала метаться вокруг, и только теперь землянка рассмотрела, что это зверь похожий на черныша, с которым они познакомились в свой первый день в этом мире.
— Какого…
Больше ничего не успела сказать, так как зверюга, подпрыгнув, толкнула в сторону кустов. Она не нападала, она гнала девушку куда-то. Тут Маринка заметила, что Рикки больше не набрасывается на черныша, и тоже тянет в лес. Тут уж ничего не оставалось делать, как бежать в указанном направлении. Доверять чутью Рикки она научилась за эти дни безоговорочно.
На полянке, которая открылась перед ней, метались двое людей. Что делали — не разобрать, но действия вызывали ужас у спутников.
Приподнявшись на цыпочки, Маринка смогла посмотреть над кустом, загородившим обзор. Увиденное выбросило из укрытия, словно из катапульты. Люди гонялись за детёнышами чёрного зверя, который притащил сюда путешественников. Ещё маленькие, они, оказались шустрыми, но люди не давали вырваться, и видимо все малыши были обречены.
Маринка не успела разобрать, сколько и кого там было, но, вылетев в центр прогалины, заорала во весь голос:
— Вы что, спятили⁈ Оставьте детей в покое!
За воплем последовала немая сцена — все застыли, словно крик заколдовал и нападавших, и обороняющихся. Люди уставились на выбежавшую из кустов женщину, потом перевели взгляды на ощеренного чёрного зверя и его детёнышей, которые сбились в кучу возле родителя.
Понятно, одна она не справится с двумя мужиками, тем более такими сильными как эти, но отступать некуда.
Да, первый контакт начался неудачно. Сорвала им охоту.
Напряжение между Маринкой и людьми нарастало, и тут на поляну, гордо задрав хвост, неспешным шагом вышел Рикки. Его появление почему-то испугало охотников. Они встали плечом к плечу и сжали в руках рогатины с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
Рикки неспешно прошёл к подруге и стрелой взлетел на её плечо.
Оба охотника рванулись, было, к ним, причём Маринке показалось, что они вовсе не собирались её пристукнуть, а напротив хотели от чего-то спасти.
Рикки изогнул, как всегда в минуты раздражения, спину и заверещал так, что она почти оглохла на правое ухо и едва не стащила его за хвост с плеча.
— Рикки, ты рехнулся! Я такого крика не выдержу!
Он, извиняясь, потёрся головой о щёку. Это потрясло охотников — рогатины едва не попадали у них из рук. Однако на их счёт Рикки не испытывал никаких сомнений. Напрягши опять спину, зашипел и стал часто полязгивать зубами, как это делает кошка, когда видит перед носом через стекло птичку и охотничий инстинкт берёт верх. Охотники медленно попятились. Они не паниковали больше, странное поведение Рикки уже не пугало, словно поняли — это предупреждение, но из осторожности, решили отойти подальше.
Тут у своих ног Маринка услышала тихий плач малыша. Один из детёнышей, трясясь всем тельцем, держал на весу лапу и тихо скулил. Мать лизала его, поглядывая на спасительницу. Потом взяла в зубы и положила на её ботинки, дескать, лечи давай, раз уж заступилась.
Охотники стояли, тревожно глядя на женщину и её приятеля и перешептываясь. Как Маринка и ожидала, ни единого слова, долетевшего до неё, не поняла. Ситуация, сложившаяся на поляне, смотрелась достаточно красноречиво: она со звериной компанией против них. Ссориться с крупными и сильными мужчинами вовсе не входило в планы. Тем более что, рассмотрев их, наконец, поняла — парни, похоже, и есть те, кого она искала. Оба имеют отдалённые общие черты со спящими. Впрочем, рептилоидности в них практически нет, во всяком случае, никакой чешуи девушка не заметила, да и физически они не так совершенны, как оставшиеся в замке.
Осторожно, чтобы не вцепился в руки, сняла Рикки со своего плеча, перешагнула через сбившихся у ног детёнышей и сделала шаг к охотникам.
Оба очень молоды, почти мальчики, даже на её взгляд. Их храбрости явно не хватало подойти ближе. Впрочем, можно понять. Сваливается на голову непонятно кто, набрасывается, отнимает законную добычу, да ещё и цирковые номера показывает. Первое впечатление о встреченной женщине складывалось откровенно не в её пользу. Надо что-то предпринимать. Поворошив собственные волосы свободной рукой, решила, всё же попробовать договориться.
— Ребята, я не хочу причинить неприятностей никому, — Маринка старалась говорить твёрдо, но голос предательски дрожал, а вдруг нервы обеих сторон сдадут? — Я прошу вас оставить в покое именно этих малышей. Вы ведь понимаете, что они вам не соперники. Хотите поохотиться, охотьтесь на кого другого.
Один из парней выступил вперед, поднял рогатину и указал на Рикки:
— Ларио.
— Что? — естественно не поняла она. — Что это значит?
Парни переглянулись так, словно не знали, как можно говорить с сумасшедшей. Для них ситуация совершенно понятна, и откровенно их тревожила. Противоестественно то, что встреченная странная женщина их, похоже, не удивляла. Почему-то всё внимание было сконцентрировано на безобидном зверьке, способном только разве слегка покусать, да оцарапать (тут Маринка не могла поспорить, царапался Рикки профессионально). Охотники о чём-то ещё переговорили между собой и один из них, указав на Рикки, а потом на неё, вдруг укусил себя за руку и, упав, стал изображать жуткие конвульсии. Со стороны Рикки донеслось довольное урчание. Парень поднялся с земли, показал на Рикки, а потом на свои зубы, и, яростно помотав головой, снова проговорил что-то непонятное.
До неё стало доходить. Вся пантомима направлена на то, чтобы сказать — Рикки имеет опасные зубы.
Девушка задумчиво смотрела на пушистого приятеля, а в это время виновник переполоха демонстративно вылизывал заднюю ногу. Тут только она припомнила, как сторонилась его вся встречная живность. Маринку, наконец, осенило: у Рикки ядовитые зубы, и яд достаточно опасен для того, чтобы его избегали более крупные и физически сильные звери. Охота, на которую она невольно попала рядом с местом, где появилась, стала, по-видимому, шагом отчаяния голодного черныша.
Сердце ухнуло в пятки. Да это что же получается⁈ Она разгуливает в компании «белого и пушистого» приятеля, который вполне может отправить на тот свет не только птичку, но и её саму⁈ Вот это поистине замечательно.
И что же теперь делать?
Маринка в сомнении смотрела на Рикки, переставшего наводить лоск на свою, и без того сияющую, шкурку. Тот снисходительно глянул на неё, приблизился, и, задрав все четыре лапы, плюхнулся на спину.
— Ну, ты и жук. Я и знать не знала, что ты из себя представляешь. И почему же ты меня не тронул, да ещё идёшь со мной неизвестно куда? — она почесывала шелковистое брюшко и слушала мелодичное урчание Рикки.