Попыталась отвлечься, абстрагироваться от шума, царящего в парадном зале, от жадных рук противного Яцека. Стала вспоминать такую же новогоднюю ночь, только годом ранее. Все, что происходило накануне того празднества и все, что случилось позже.
− Саноцкий староста[4] решил провести ежегодный рыцарский турнир в Джевицах, − сообщил тогда Мацей жене и дочери. — Староста приедет со своей семьей и свитой.
− Разве не в Кросно? — забеспокоилась Катажина.
Если турнир к дню Святого Сильвестра[5] перенесли в Джевицы, то у нее всего две недели на подготовку замка к принятию рыцарей.
− В Кросно негде разместить лошадей. Своя конюшня там слишком мала, а та, что строили к турниру, загорелась. Не успеют новою к праздникам поставить, − пояснил воевода.
− Староста уедет сразу после турнира? — уточнила его жена.
− Нет. Юрий Мнишек задержится у нас, как и часть рыцарей.
И если мать восприняла новость нервно, то Божена обрадовалась. Рыцарский турнир в Джевицах последний раз проходил пять лет назад. Ей тогда было всего двенадцать лет. Но она помнила свой восторг от столкновения рыцарей, когда они сходились стенка на стенку. Чтобы девочка не боялась, отец объяснил ей, что сражаются мужчины тупым оружием — копьями с закругленными, а не с острыми концами, поэтому удары, наносимые противниками друг другу, не являются смертельными и не представляют большой опасности.
− Только никому не рассказывай, − предупредил отец. — Это секрет. Иначе зрителям будет неинтересно.
И Божена вдвойне чувствовала себя счастливой, оттого, что разрешили присутствовать на самом настоящем рыцарском турнире, и оттого, что ее посвятили в тайну, о которой не знают другие дамы. И пока шляхтички[6] бледнели, краснели и падали в обморок, она, Божена, демонстрировала стойкость духа.
− Надо же, какая у тебя невозмутимая дочь, − удивился один из друзей Мацея. — И не вскрикнула ни разу.
Отец с дочерью понимающе переглянулись.
Помимо турнира, Божене очень уж хотелось увидеть чету Мнишек. Ходили слухи, что пана Юрия скоро назначат старостой Самборы, самого богатого староства в королевстве, а о его жене Ядвиге все в один голос твердят, будто она писаная красавица.
Молва не обманула, пан Юрий выглядел значительно, а Ядвига оказалась хрупкой яркой брюнеткой с большими выразительными глазами. Супруги привезли в Джевицы и своих двух малолетних сыновей — Яна и Станислава.
Божена все дни до их приезда усердно помогала матери в подготовке замка к встрече гостей. Чтобы разместить всех рыцарей, а также свиту воеводы Мнишека, освободили несколько вспомогательных замковых построек, и Катажина поручила дочери приводить их вместе со слугами в жилой вид.
За день до дня Святого Сильвестра замок наводнили гости. Божена украшала большой каменный плац, на котором пройдут поединки, ленточками. Руки мерзли без варежек, и она периодически прятала их в карманах беличьей шубки.
− Помочь?
От неожиданности выронила атласную ленточку, наклонилась, хотела поднять, но ее опередили.
− Держи, − протянул ей ленту молодой мужчина.
Она молча взяла цветной лоскут, случайно соприкоснувшись с незнакомцем пальцами.
− Да ты совсем замерзла, − ухватил он ее за руки, приложил в районе груди к своему теплому плащу, подбитому куньим мехом, и накрыл ладонями.
Божена затаила дыхание. Что-то происходило с ней, что-то необыкновенно прекрасное. Ей было всего семнадцать лет, она не имела никакого опыта в амурных делах, но интуитивно понимала, что вот этому незнакомцу всего за несколько минут удалось занять место в ее сердце.
А он… смотрел с улыбкой и продолжал греть ее маленькие ручки.
Какие у него необыкновенные черные глаза, − подумала она, − и улыбка добрая.
− Вацлав Врона, − представился он.
− Не слышала о таком роде, − удивилась Божена. Выправка, одежда выдавали в нем рыцаря и дворянина, но она не могла припомнить среди польской аристократии такую фамилию.
− Я из Мазовии[7], − пояснил Вацлав.
Вот почему его говор немного отличается от привычного, − поняла девушка. Все ее знания о мазовшанах сводились к тому, что живут они своей общностью и тяготеют к протестантским взглядам соседней Пруссии.
− Божена, я все же помогу привязать тебе эти ленты.
− А разве …, − начала она.
Но Вацлав опередил.
− Вчера тебя представили пану Юрию Мнишеку. Я запомнил.