Из-под кровати высунулся маленький влажный нос, потом вопросительно сверкнули голубые глаза.
— Серафима, быстро лезь сюда! Иначе останешься тут одна. И бока твои никто не подлечит!..
Кошка мяукнула, оглядываясь, вылезла из-под кровати и потерлась о Борькину штанину. Смелов подхватил ее одной рукой и прижал к груди. Серафима даже бровью не повела, повисла на нем, как воротник.
— Все в сборе, можно ехать!
— А если соседи увидят? — снова подала голос девушка.
— Не увидят, мы быстро.
И действительно, Маринка и охнуть не успела, как, укрытая с головой покрывалом, очутилась вместе с Серафимой на заднем сиденье старенькой «Волги». Борька домчал их до своего дома в мгновение ока.
— Все, вылезаем, приехали! — Он так же легко вытащил закутанную до бровей Смирнову из машины, кошка сама забралась к нему на руки. Борька легко поднял их обеих на третий этаж. Дверь открыла его мать, Светлана Яковлевна.
— Что случилось, Борис? — тихо спросила она, глядя на его ношу.
— Потом расскажу, мама. Приготовь для Марины мою комнату… Ей плохо.
Борька временно положил девушку на диван в гостиной и слегка отогнул покрывало. Увидев ее лицо, Светлана Яковлевна сдавленно охнула и исчезла. Маринка снова начала плакать:
— Боречка, милый, что же теперь будет? Что я скажу твоей маме?
— Ни о чем не волнуйся. Можешь ей абсолютно доверять. Она знает, что ты в свое время для меня сделала…
— Все готово. — Борькина мать вошла через несколько минут. — Неси ее туда.
Смелов снова подхватил Маринку и отнес в свою комнату. Она была небольшая, но очень светлая. Серафима медленно последовала за ними, подволакивая лапу и настороженно принюхиваясь.
— Все в твоем полном распоряжении. Маме можешь все рассказать, она поможет. За кошкой тоже поухаживает. А я пойду наведу порядок у тебя на квартире. И скажи, кому позвонить, чтобы отменить занятия завтра и на следующей неделе…
Маринка назвала несколько телефонных номеров учеников.
— А маме моей я позвоню сама, только не знаю, что сказать…
— Скажи, что в командировку в Москву по райкомовской линии на две недели срочно уехала, — раздался сзади спокойный голос Светланы Яковлевны. — Отец поможет все командировочные бумажки сделать…
Маринка подняла заплаканные глаза и с благодарностью посмотрела на Борькину мать.
— Не волнуйся, девочка, — продолжила та, — я сейчас посмотрю, и мы решим, что делать. Безвыходных ситуаций не бывает. Давай мне ручки…
Маринка доверчиво протянула присевшей к ней на кровать Смеловой горячие ладони.
— А ты, Борис, — Светлана Яковлевна к сыну, — иди занимайся своими делами. Нам тут надо посекретничать…
Смелов кивнул головой, робко подмигнул Маринке и вышел. Серафима вышла за ним. В коридоре он что есть силы молотил ребром ладони по перилам.
— Подонки! — шептал он. — Если бы знал кто — убил бы своими руками!
Так в жизни Маринки начался очередной нелегкий период, но ангелы-хранители ее не оставили. На сей раз в роли неожиданных помощников выступила семья Борьки Смелова в полном составе. Светлана Яковлевна, едва узнав, что случилось с Маринкой, начала действовать быстро и хладнокровно.
— Оставайся здесь на несколько дней, — сказала она Смирновой, — а потом отправим тебя к моей сестре. Она главный врач хорошей больницы в Красногорске, недалеко от Москвы. Я уже с ней созвонилась. Тебе нужно сделать разные анализы, а здесь это нереально. Городок маленький, все сразу всё узнают. Так что отлеживайся пока, а дальше будем думать.
Она принесла из больницы Маринке каких-то таблеток, от которых той незамедлительно полегчало. Царапины и синяки тоже не оставили без внимания. Светлана Яковлевна помогла девушке надеть новую хрустящую ночную рубашку в цветочек. Кошку Серафиму накормили какими-то снадобьями, после чего она неподвижно спала в коридоре почти целые сутки. Больше всего Маринка боялась, что Светлана Яковлевна будет ее расспрашивать о произошедшем, но Борькина мать не задала ни одного вопроса, только грустно глядела на нее и опускала глаза, встречаясь с ней взглядом. Было видно, что она думает о чем-то своем.
Ближе к ночи Маринка почувствовала в себе силы говорить и позвонила матери, чтобы та не волновалась.
— Мам, я в Москву уезжаю, меня райком отправляет… Важная командировка, — неуверенно сказала она.
— А что же заранее не предупредила? — обиделась мать. — Всегда все последней узнаю. Надолго?
— На пару недель.
— А как же Лешенька без тебя будет? Нехорошо мужа одного оставлять. Вот я бы на твоем месте от такой командировки отказалась. Смотри у меня!..
Маринка помолчала в трубку и собралась было уже попрощаться, но мать продолжила разговор:
— Кстати, где вы были вчера вечером? Я к вам заходила, а вас никого дома не было…
— В гостях были, мама! — раздраженно ответила Маринка. — Извини, мне надо идти…
После разговора Светлана Яковлевна дала Смирновой еще лекарств, Маринка послушно выпила и начала засыпать. Борькина мать сидела рядом, держала за руку и смотрела на нее при свете ночника. Сознание девушки постепенно стало расплывчатым, зыбким, жуткие воспоминания о недавних событиях отступили. Двое суток Маринка спала, изредка улыбаясь во сне. Ей снилось детство, Димка, поездки на велосипеде, теплый ветер в лицо и потрясающее ощущение беззаботности и абсолютного счастья.
Проснулась она оттого, что возле постели стояла Светлана Яковлевна и осторожно трогала ее за плечо:
— Проснись, Маришенька! Тебе надо ехать в больницу… У Борькиной матери были удивительные ясные глаза. В них было столько сочувствия и скорби! Маринка осторожно пошевелилась и села в кровати.
— Идти сможешь?
Девушка оперлась на руку Светланы Яковлевны и осторожно привстала с кровати.
— Вроде бы да…
— Хорошо. Я тут принесла кое-какую одежду, выбери что тебе понравится. Потом позавтракаешь, и я тебе помогу спуститься. Машина уже ждет. Поедем с тобой в Красногорск.
Дорога показалась Маринке необыкновенно долгой. Машину вел Борькин отец, Андрей Семенович, которого Смирнова очень стеснялась. За всю дорогу он не проронил ни слова, только беспокойно поглядывал изредка на Маринку в зеркало заднего обзора. От каждого ухаба по ее телу пробегала волна острой боли, она морщилась и постанывала. Светлана Яковлевна снова держала ее за руку.
— Не надо было ехать, — шептала девушка, — дома бы все прошло само собой… Отлежалась бы — и все.
— Ну потерпи немного, дорогая, — уговаривала ее Борькина мать, — уже совсем скоро приедем. Поверь, тебе обязательно надо в больницу.
Наконец приехали. Маринке помогли выйти из машины и провели в приемный покой. Там уже ждала сестра Борькиной мамы, Мария Яковлевна Сикорская, высокая, стройная женщина с тонкой сеточкой морщин вокруг темных глаз. Она уже была в курсе происходящего и не задала Маринке ни одного вопроса. Скользнув внимательным взглядом по девушке, быстро кивнула Борькиной матери.
— Молодец, что вовремя привезла.
Светлана Яковлевна кивнула и обратилась к Маринке:
— Можешь полностью довериться Маше. Она тебя поставит на ноги. Мы тебя заберем, как только будешь в порядке. И можешь не беспокоиться, никто ничего не узнает. Даю слово. Все документы Андрей сделает…
— А теперь садись в это кресло, — деловито сказала Сикорская, — отвезем тебя в палату. Вижу, что на ногах еще не слишком уверенно стоишь. Сегодня же сделаем все анализы.
— Позвони мне сразу, Маша! — попросила Смелова сестру.
— Обязательно!
Маринку увезли в палату. Перед этим она быстро обняла Светлану Яковлевну и умоляюще взглянула на нее:
— Только о Серафиме позаботьтесь, пожалуйста, я бабульке обещала! Извините меня, что все так…
— Не волнуйся, ничего не будет с твоей кошкой! Ветеринар даст лекарство, я уже говорила с ним. Она скоро поправится. Отдыхай.
По тому, как вокруг нее сразу забегали, озабоченно перешептываясь, врачи, Маринка поняла, что легко отделаться не удастся. Она покорно сдавала кровь, позволяла себя осматривать, а в голове обрывками кошмаров проплывали события той жуткой ночи, от одного воспоминания о которых сразу хотелось повеситься. Смирнова давилась слезами, осознавая, что все это случилось именно с ней. Как теперь вообще можно вернуться назад в Петровское? Как смотреть в глаза матери и — упаси господи! — Алексею? Как войти в ту страшную квартиру?