Лена взяла Димку под руку, и они пошли следом за Маринкой. На улице было очень холодно, мела метель. Пока шли до кладбища, никто не проронил ни слова. За воротами все казалось сплошной белой поляной — не разобрать ничего. Маринка вздрогнула и попыталась воскресить в памяти до мельчайших деталей тот свой приход на кладбище, когда она каким-то чудом нашла могилу Татьяны Алексеевны. Умом она понимала, что в этот раз шансы ее минимальны, но все-таки какая-то неведомая сила толкала ее по сугробам вперед.
— Митя, пошли назад! Мне холодно! — наконец взмолилась Лена. — Ничего мы тут не найдем! Ты что, не видишь, она тоже не знает.
— Иди, я останусь…
— Это глупо! Надо хоронить в другом месте. Примерно через час бесплодных блужданий по колено в снегу Димкина жена фыркнула и ушла. Маринка продолжала бродить между заснеженных деревьев, напряженно вглядываясь перед собой. Ей снова казалось, что она исполняет очень важную миссию. Не может быть, чтобы она не нашла!
— Марин, Лена права! — подал наконец голос Димка. — Надо возвращаться. Мы заболеем. Смотри, темнеет уже.
— Нет!
Вдруг прямо перед ней точно из-под земли возник крест, на котором под снегом лежали живые цветы. Цветы зимой! Маринка подошла ближе. С фотографии на нее посмотрели светлые девчоночьи глаза. Где она их видела? И как вспышка: рассказ об умершей девочке в прошлый приезд! Теперь прямо и направо!
— Мы уже рядом!
Маринка, спотыкаясь и падая, полезла через сугробы.
— Марин, ну куда ты, Марин… Я не могу больше!
— Здесь! — Маринка уверенно показала рукой на присыпанную снегом плиту за оградкой. — Я знала, что найду!
По ее телу разлилось блаженное тепло, Маринка почти не ощущала усталости. Она открыла оградку и рукавичкой смела с надгробия снег.
Димка подошел и стал рядом. Он тяжело дышал.
— Этого не может быть! — сказал он тихо. — Даже местные не смогли найти. Как тебе удалось?
— Это Татьяна Алексеевна снова помогла, царство ей небесное! — улыбнулась Маринка. — А теперь идем назад! Надо спешить!
Она привязала на оградку свой красный шарф — для того чтобы не плутать в следующий раз, и они поспешили назад.
— Ну что, не нашли? — встретила их встревоженная Наташка. — Лена рассказала… Не надо было идти!
— Нашли, нашли! — Димка радостно потирал замерзшие руки. — Отправляй туда людей скорее яму копать — я сейчас нарисую план…
— Да ты хоть разденься!..
Из комнаты выглянула закутанная в платок Лена, все так же ненавистно посмотрела на Маринку, но ничего не сказала. Серега быстро отдал несколько распоряжений сидящим в углу людям.
— Я пойду с ними, — сказал он, целуя Наташку.
— И я! — рванулась было Маринка, но Серега преградил ей путь мускулистой рукой:
— А ты, кума беспокойная, сиди-ка дома. Отогревайся! Гроб с телом Льва Дмитриевича привезли на машине часов в семь вечера. Из Америки проводить его в последний путь приехала его вторая жена Татьяна и двое взрослых детей. Они совсем не были похожи на Димку с Наташкой — все в черном, молчаливые, отстраненные, они холодно поздоровались со всеми и сели в сторонке. Татьяна казалась усталой и нервной.
— Я не понимаю, почему он так учудил напоследок! — громко говорила она Наташке, заламывая ухоженные руки с крупными перстнями. — Мы могли все очень хорошо сделать в Америке. Кремация — это так удобно. Почему он захотел, чтобы его похоронили именно здесь? Почему он захотел, чтобы на похоронах были только родные? У него в Штатах столько влиятельных друзей… Они не поймут! К чему такие сложности?
На Маринку больше никто не обращал внимания. Она сняла скатерть и занавесила единственное в доме зеркало, принесла свечи. Гроб с телом покойного установили в гостиной на столе. Пока родные сидели у гроба, Маринка мыла на кухне посуду, готовила немудреную еду. Надо же еще помянуть человека после похорон… Часа через полтора Татьяна с детьми ушли ночевать к соседям, — видимо, сказывались дальний перелет, стресс последних дней, разница во времени… У гроба продолжали сидеть Наташка с братом. Лена клевала носом у печки на кухне. Ближе к полуночи вернулся Серега.
— Все в порядке, — сказал он, снимая полушубок. — С могилой успеют. Ну и метель! Думал, не дойду обратно!..
— Нам с мужем пора! — заявила вдруг Лена, очнувшись от дремы. — Надо поспать немного. Мите нельзя переутомляться. И ребенок наш давно уже один.
Она немного опасливо заглянула в комнату с покойником, жестом позвала Димку, строго шепнула ему несколько слов. Он помялся и кивнул:
— Марин, мы пойдем… Тут Лене нельзя оставаться. Ей страшно. Ты посмотри за Наташкой.
— Хорошо.
Напоив Серегу чаем, она прошла в комнату, где, склонившись к гробу, неподвижно сидела Наташка. Пламя свечей плясало у нее на распушенных волосах.
— Наташенька, — тихо позвала ее Маринка, — поздно уже.
— И что? Я посижу…
— Тебе надо отдохнуть.
— Я не устала.
— Ты же не можешь сейчас думать только о себе. У тебя ребеночек спать хочет. Иди отдохни несколько часов.
— А как же папа?
— Не беспокойся, я посижу с ним. Как ты думаешь, тут где-нибудь есть Писание?
— Зачем тебе?
— Псалтырь почитаю. Чтобы он отошел легче…
— Я посмотрю…
Через некоторое время она вернулась с потертой книгой в руке:
— Вот, я помнила, что где-то была…
— Спасибо. Иди в комнату, отдыхай. И Серега пусть поспит.
— Он говорит, что тебя одну не оставит. Будет на кухне… Наташка поцеловала Маринку и ушла. Маринка зажгла еще свечей, открыла Евангелие и начала читать вслух. Несколько сильных порывов ветра ударили в окно так, что даже пламя свечей колыхнулось. Не дрогнув, Маринка продолжала читать дальше. Время от времени к ней заглядывал Серега и, убедившись, что все в порядке, снова уходил на кухню. Он не спал — пил чай, думал о чем-то… На рассвете пришла Наташка:
— Ты как?
— Все нормально. Читала…
— Давай теперь я. Иди отдыхай.
— Там еще готовить поминки надо. Мы с Серегой картошку почистим, да?
Ближе к девяти утра пришел заспанный Димка и сел на кухне. !
— Тебе чаю? — спросила Маринка, вытирая руки.
— Угу, — кивнул он, зевая. — А где ты спала?
— Нигде.
— Почему?
— Так надо было.
— Ты странная.
Чуть позже подошли Татьяна с детьми и Лена. Вторая жена Соловьева смотрелась немного странно с укладкой и ярким макияжем, на каблуках, в бархатном черном платье.
— Ах, как же я пойду на кладбище? — качала она головой. — На каблуках, да еще у меня норковая шуба длинная! Там такие сугробы!
Маринке стало не по себе оттого, что за несколько часов до похорон близкого человека эта женщина могла вообще думать о чем-то другом. И сводный брат Димки в черном костюме тоже казался пришельцем из какой-то другой жизни…
— Пора! — сказал Серега, глядя на часы.
— Постоим у гроба, — сказала Татьяна, жестом собирая родственников в комнате.
Все стали вокруг гроба и замолчали. Маринка не осмелилась выйти с кухни и смотрела в дверной проем.
— Марин, а ты? Иди сюда! — позвала ее Наташка и поставила между собой и Димкой.
В ту же минуту Маринка почувствовала, что ее сильно толкнули в бок. Димкина жена Лена, которая, видимо, почувствовала себя притесненной, отодвинула Маринку локтем и стала прямо перед ней, так что Маринка из-за ее головы даже гроба не видела. Только рыжеватый затылок с жидкими прямыми волосами. Она ничего не сказала Лене — разве можно вообще что-то говорить в такой день? Когда выносили гроб, она положила в него цветы и украдкой поцеловала его уголок.
На кладбище вместе со всеми Маринка не пошла. Во-первых, вроде бы и не родственница даже, а у могилы должны быть только самые близкие. Во-вторых, дома дел было выше крыши. Надо было полы помыть, с едой до конца разобраться… Сходила на могилу уже на следующий день, перед тем как уезжать. Принесла два букета цветов — один Льву Дмитриевичу и Татьяне Алексеевне, второй — той девочке, которая подсказала ей правильную дорогу.
Следующая встреча с Димкой у нее произошла только летом, через полгода. Жизнь Маринки вроде бы шла в нормальном, обычном русле — текущие проблемы и заботы. То Весельцова с работы выгнали и он опять баклуши бил несколько месяцев, то Илья чудить начал… Привел домой какую-то девчонку и заявил, что она теперь будет здесь жить. Девочка Маша сразу приехала с чемоданчиком и домашними тапочками. Вспоминая собственное детство, Маринка панически боялась пережать, сделать сыну больно. Хотя уж кому-кому, а ей-то совершенно очевидно было, что ничем хорошим это сожительство не закончится.