С такою скорбной надписью на нем:
"Hie locus est Marini Falieri,
Decapitati pro criminibus" {*}.
{* "Здесь - место Марино Фальеро,
обезглавленного за преступления" (лат.).}
Дож
"За преступленья". Пусть, но все напрасно:
Позорный мрак над именем моим,
Что должен скрыть мои черты, притянет
Глаза людей властней, чем сто портретов
Соседних, с их мишурным блеском, - _ваших_
Рабов покорных, палачей народа!
"За преступленья обезглавлен". Спросят:
А в чем они? Не лучше ль их назвать,
Чтоб зритель мог, на правду опираясь,
Их оправдать или понять хотя б?!
Дож - заговорщик! Почему?! Пусть люди
Узнают это. Вам ли прятать вашу
Историю?
Бенинтенде
Ответит время. Внуки
Пусть наш оценят приговор. И вот он:
Как дож, в порфире и в тиаре, ты
Прошествуешь на лестницу Гигантов,
Где ты и все князья венчались властью,
И там, где дож берет венец впервые,
С тебя венец впервые сдернут и
Отрубят голову. И милость неба
С тобой да будет!
Дож
Так решила Джунта?
Бенинтенде
Да, так.
Дож
Ну что ж!.. А казнь когда?
Бенинтенде
Немедля.
И с богом примириться поспеши:
Ты через час уже пред ним предстанешь.
Дож
Я с ним уже: он раньше кровь увидит
Мою, чем души палачей моих...
Все земли конфискуете?
Бенинтенде
Да, все,
И движимость, и ценности; оставим
Две тысячи дукатов: завещай их.
Дож
Жестокость! Я желал бы сохранить
Поместье близ Тревизо, что Лаврентий,
Ченедский граф, епископ, дал мне в лен
Потомственный, - чтоб завещать его
(Мои владенья в городе, дворец
И ценности предоставляя фиску)
Моей супруге и родне.
Бенинтенде
Родня
Прав лишена; в ней старший, твой племянник,
Сам под угрозой смерти, хоть Совет
Отсрочил суд над ним покуда. Если ж
Хлопочешь ты о догарессе вдовой,
Не бойся: не обидим!
Анджолина
Я, синьоры,
Добычи вашей не возьму! Отныне
Себя я посвящаю только богу
И кров найду в монастыре.
Дож
Идем!
Ужасным будет час, но он пройдет...
Чего мне ждать еще, помимо смерти?
Бенинтенде
О, ничего! Покайся и умри.
Священник в облаченье, меч отточен,
И оба ждут. Но только не надейся
Поговорить с народом: много тысяч
Уже столпилось у ворот, но мы
Их заперли. Авогадоры, Джунта,
Мы, Десять, и старшины Сорока
Одни увидят рок твой. С этой свитой
Прошествует на место казни дож.
Дож
Дож?!
Бенинтенде
Дож. Ты жил и должен умереть
Как государь. Покуда не настанет
Последний, смертный миг твой, голова
С тиарой дожа будет нераздельна.
Лишь ты забыл достоинство твое
В союзе с бунтом черни, но не мы:
В тебе мы и на плахе видим князя.
Твои друзья презренные погибли
Собачьей или волчьей смертью; ты же
Как лев падешь в кругу ловцов, хранящих
Высокое сочувствие тебе,
Жалеющих о неизбежной смерти
Того, чей гнев был царственно свиреп.
Теперь - иди, готовься, но не медли;
Тебя мы сами отведем туда,
Где мы тебя впервые окружили
Как твой Сенат. И там, на том же месте,
С тобой навек простимся мы. Конвой!
Сопутствуй дожу до его покоев.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Покои дожа.
Дож под стражей и догаресса.
Дож
Теперь, когда священник удалился,
Тянуть не стоит жалкие минуты.
Еще надрыв - прощание с тобой,
И высыплю последние песчинки
Подаренного часа. Я покончил
Со временем.
Анджолина
Увы! И я была
Причиною всего, хотя невольной;
Наш черный брак, наш траурный союз,
Тобой отцу обещанный на смертном
Его одре, смерть предрешил твою.
Дож
О нет; во мне самом таилось нечто,
Грозившее великой катастрофой;
Дивлюсь, что медлила она, хотя
Ее мне предсказали.
Анджолина
Предсказали?
Дож
Уже давно - настолько, что не помню,
Но в летописях есть об этом, - я
Еще был молод - и служил Сенату
Как подеста и комендант в Тревизо.
В день праздника медлительный епископ,
Что нес дары святые, пробудил
Мой безрассудный юный гнев нелепой
Медлительностью и ответом чванным
На мой упрек. И я его ударил,
Так что упал он со святою ношей.
Встав, он воздел трепещущую руку
В благочестивом гневе к небесам
И, указав на выпавшую чашу,
Сказал мне, обратясь: "Настанет миг,
И бог, тобой повергнутый, повергнет
Тебя; твой дом покинет слава; мудрость
Исчезнет из души твоей; в расцвете
Всех сил ума владеть тобою станет
Безумье сердца; страсти обуяют
Тебя тогда, когда в других они
Молчат иль мягко сходят в добродетель;
Величие, краса других голов
Сойдет к твоей, чтоб снять ее; почет
Твое паденье возвестит, седины
Твой срам, и общим результатом - смерть,
Но не такую, что прилична старцу!"
Сказав, ушел он. Этот час настал.
Анджолина
Но как же ты, с таким предупрежденьем,
Рок не пытался отвратить, хотя бы
Епитимью отбыв за свой поступок?
Дож
Слова, сознаюсь, мне запали в сердце.
Так что нередко в суматохе жизни
Я вспоминал их - некий призрак звука,
Вливавший дрожь в мои больные сны.
Я каялся; но не в моей природе
Идти назад: что быть должно, то будет,
И - не боялся я. И даже больше:
Ты помнишь, - да и все об этом помнят,
В тот день, когда из Рима прибыл я
Уже как дож, туман необычайный,
Невиданный пред "Буцентавром" встал,
Как облачный тот столп, что из Египта
Евреев уводил, и кормчий, сбившись,
Привел корабль не к Рива-делла-Палья,
Как надо было, а к святому Марку,
К той колоннаде, где казнят обычно
Преступников, - и там сошли мы. Вся
Венеция была потрясена
Зловещим этим предзнаменованьем.
Анджолина
Ах, бесполезно вспоминать об этом
Теперь.
Дож
Я все же радуюсь при мысли,
Что это все - веленья Рока: легче
Богам поддаться, а не людям; лучше
Уверовать в судьбу, а в этих смертных,
По большей части жалких, точно прах,
И столь же слабых, видеть лишь орудье
Верховных сил. Ведь сами по себе
Они не годны ни на что; не им
Быть победителями человека,