– Ну, девочки-мальчики, кончай ночевать, – сказал генерал. – Американского шпиона поймали. Работал в Марьинске под видом бомжа Петровича. Несколько лет уже работал. Закопался так, что не откопаешь. Матерый волчара. Так что отличились твои люди, Трошкин. Готовь дырку для очередной звездочки.
Генерал неторопливо, с удовольствием, достал импортную сигарету. Размял ее в пальцах, как солдатскую папиросу. Полковник чиркнул зажигалкой, заботливо прикрыв огонек от ветра.
– Да, сотрудницу не забудь отметить. Хорошие у тебя сотрудники. И сотрудницы.
Он уже улыбался. В его взгляде Аня с удовольствием уловила нормальный интерес не старого еще мужчины к красивой девушке.
Подполковник Черный тоже посмотрел на нее с лукавинкой. Трошкин поддернул пиджак, как китель, и приосанился.
Аня кокетливо поправила спутавшиеся пряди волос. Улыбнулась начальству. А почему бы и нет? Генерал еще вполне ничего, мужчина весь из себя представительный. В конце концов, сколько можно мотаться по захолустным райотделам. Не девочка уже, третий десяток на исходе.
Только что она такое забыла? Сон, может, хороший приснился?
– Кончай, – сказал мастер Михалыч и нарисовал рукой в воздухе круг. Глуши станок значит, рабочий день кончился. Для выразительности прибавил длинное матерное ругательство.
За шумом станка рабочий Сидор Сидоркин, он же космический пират Упырь В, его не слышал, но понял его основную мысль, понял и матерное ругательство, которое Михалыч добавлял всегда. Покивал головой, мол, сейчас доделаю и кончаю.
Толстяк-мастер еще раз выругался, сплюнул вниз, попал в ботинок. Пришлось нагибаться и вытирать ботинок древесной стружкой. Михалыч постоял еще немного, пожал плечами и пошел в раздевалку. Странный он, этот Сидоркин, ему как человеку говоришь, рабочии день кончился, а он – доделаю, мол. Непонятно это. Малахольный, наверное. И почему хорошие работники всегда малахольные, думал Михалыч.
Упырь В, он же рабочий-станочник марьинской лесопилки Сидор Сидоркин, наконец допилил бревно и выключил станок. Сразу стало тихо. В цеху уже никого не было. Вкусно пахло свежими досками и сосновой смолой. Ему нравился этот запах. Ему здесь все нравилось. Понятная, неспешная жизнь. Сколько лет, покинув родную ветку, он мотается как заведенный по космосу, устает, как лютый зверь орг во время случки, а зачем? Пожить бы здесь два-три года, отдохнуть душой…
В раздевалке, наоборот, было оживленно. Рабочий народ гоношил на бутылку. Михалыч, который бросил пить четыре с половиной дня назад, косился на них неодобрительно, сопел, кряхтел, но ничего не говорил. А что тут скажешь? Смена закончилась, имеют право. Самого пять дней назад тащили до дома втроем и по дороге два раза теряли.
Упырь В дал общественному гонцу Паше Тихому двести рублей. Объяснил, что у него праздник. Какой праздник, Тихий не стал уточнять. Впрочем, никто не спрашивал, магазин поблизости уже закрывался, не до нежностей было.
Вместе с мужиками Упырь В выпил в раздевалке три раза по полстакана, потом долго и тепло прощался с каждым. Шел в приподнятом настроении. Хотя и жалко, что на лесопилку он больше не вернется.
Настроение ему слегка подпортил какой-то новый русский, как их здесь называли, бычара с золотой цепью через всю шею. Бычара выкатился из дорогого кабака, наступил на ногу, да еще и обругал между делом. Закипев пролетарским гневом, Упырь В с удовольствием набил ему морду. Мужик был здоровый, тренированный, боксер, наверное, но кто может устоять против бывалого упыря? Даже говорить несерьезно.
Потом, от греха подальше, смылся в переулок. Улыбался на бегу. Все рабочие на лесопилке мечтали набить морду какому-нибудь новому русскому. А то понаворовали себе, понахапали и жируют, прохода нет рабочему человеку. Асмагил всегда его ругал, что он слишком вживается в образ, не оторвешь. А он просто добросовестный от природы. Упыри с ветки «В» все такие.
Когда он добрался до лагеря на старом кладбище, Демон и Ящерт уже костерили его на два голоса.
– Где ты болтаешься?! – обрушился на него Асмагил. – Сколько можно ждать, черная дыра твоя родина?!
– Работает он, план перевыполняет, видишь ты, – вторил ему подхалим Ящерт, – неймется ему, не может он без работы.
Упырь В скромно присел в сторонке, ожидая, когда Его Высочество изволит перестать брызгать слюнями. На подхалимов он не обращал внимания принципиально, подчеркивая это всем своим видом.