Глава вторая ТРЕВОЛНЕНИЯ СУПРУГИ БАКАЛЕЙЩИКА
В утро того дня, о котором говорилось в предыдущей главе, супруга Кюгра, бакалейщика с Большой улицы Сен-Дени, проснулась не в духе и, размышляя о многочисленных проступках своей служанки, толстухи Марго, предавалась смятению чувств.
Пока Марго помогала ей одеваться и причесывала ее, она думала:
«Эта лентяйка опять не подмела мостовую перед домом. И опять в который раз выплеснула воду из таза прямо в окошко, не крикнув перед этим трижды, как полагается: «Берегись воды, берегись воды, берегись воды!» Боже мой, рано или поздно это грозит нам большими неприятностями. Я даже не знаю, что нам за это будет? Надо ее выгнать сегодня же».
— Эй, хозяйка, — сказала Марго, — что вы дергаете головой, как лошадь, которую слепень ужалил под хвост? Этак я никогда не причешу вас.
Да, причесывать она умела, эта толстушка Марго. Каким мягким движением гребень скользил по волосам! Как искусно она умеет соорудить самую модную прическу! Ровно и пышно заплетает косы и закручивает их вокруг ушей. И, чтобы прическа была поднята вверх и не рассыпалась, незаметно засовывает под шапочку жесткие кожаные пластинки. Немыслимо расстаться с такой искусницей!
Тут гребень нечаянно зацепил за спутанную прядку волос и больно дернул. Супруга бакалейщика взвизгнула и подумала:
«Вот негодница! Если она будет так выдирать мне волосы, я не позже чем через полгода останусь лысой. Сегодня же выгоню ее. Прогоню ее на все четыре стороны».
— Ну вот, хозяйка, готово, — проговорила Марго. — Красивая вы, страсть! Уж кто увидит вас на улице, подумает, что вы не иначе как придворная дама.
Одетая и причесанная так, что не стыдно было показаться у окна, очень довольная собой, хозяйка прошла в залу.
Она очень гордилась этой залой, и действительно это была прекрасная комната, тянувшаяся во всю ширину дома, так что окна выходили на две стороны — на улицу и во внутренний дворик. Правда, эти окна были всего лишь затянуты промасленным пергаментом. Но ведь даже у королевских принцев не во всех покоях есть застекленные окна. Это такая роскошь, уж очень дорого. Но зато пол был вымощен красивыми цветными плитками. Камин подымался до самого потолка. А у противоположной камину стены стоял поставец с посудой, ну точь-в-точь собор, только маленький, весь резной, с двумя башенками по бокам и ажурной розеткой посредине.
Увы, и здесь ждали ее неприятности. На верху одной из башенок паук, спустившись на тонкой ниточке, ткал свою паутину. Всем известно, что паук поутру — жди горе и беду. И это вина негодной Марго, которая не удосужилась прибрать здесь, хотя первая обязанность служанки держать комнаты в чистоте.
Чтобы хоть немного рассеяться, супруга бакалейщика села у окна и стала смотреть на улицу. Здесь было на что поглядеть! Все движение с севера на юг города шло по Большой улице Сен-Дени. Отсюда недалеко были и рынок и кладбище Невинно убиенных, где парижане прогуливаются в хорошую погоду, и прямой путь на недавно построенный Мельничный мост через Сену. Беспрестанно проезжали повозки с товаром, проносили носилки со знатными дамами в рогатых головных уборах, таких высоких, что им приходилось нагибать головы, чтобы не зацепиться рогом за нависшие над улицей вывески. Шла пестрая толпа, будто разноцветная река шумела и бурлила. Разносчики выкрикивали свой товар.
Хриплым, простуженным голосом кричала торговка рыбой:
Ее перебивали другие голоса:
Прошли нищие слепцы с криком:
Хлеба тем, кто с Гнилого луга!
Обрызгивая грязью прохожих, проскакали верхом знатные молодые господа, сбили с ног слепца, и он, уронив свою палку, покатился в канаву и жалобно взвыл о помощи.
Но это разнообразное зрелище не отвлекло супругу бакалейщика от мыслей о том, что пыль не вытерта, пол не подметен, — и что делать с этим беспорядком? Что предпринять и на что решиться?
Наконец она прошла на кухню и пожаловалась кухарке:
— Ах, Женевьева, не знаю, что мне делать?
Но Женевьева шпиговала зайца, ей было не до разговоров. Поэтому она коротко ответила: