В третьей зале столы для игры в шахматы, и чудесно украшенные пюпитры для книг, и шкафчики с разными редкостями, а на дверцах шкафчиков выложены картинки из драгоценных камней: цветы, и птицы, и Адам с Евой под яблоней, и охотник стреляет в утку.
И еще в одной зале хранится оружие. Расписные арбалеты, луки, пики, кинжалы, кольчуги. А в окне с чудесным мастерством устроена полая железная голова. Это зачем?
Тетушка объясняет:
— Под защитой этой головы можно разговаривать с теми, кто находится снаружи, не боясь их стрел.
Жаклина хочет просунуть голову внутрь железной головы и крикнуть: «Ау!»—но тетушка не позволяет.
И вот они поднимаются на самый-самый верх дома, и там большая квадратная комната с окнами на все четыре стороны.
— Когда господа пируют здесь, — говорит тетушка, — вино и кушанья поднимают и спускают с помощью блока. Слишком высоко носить их.
Еще бы не высоко! Прямо будто стоишь на вершине горы, и весь Париж на все четыре стороны виден как на ладони.
Жаклина бегает от окна к окну, изумляется. В какое окно ни посмотришь, видишь чудеса! В южное окно посмотришь — там Сена, прекрасная река и сама будто город, плывущий по течению, так тесно движутся по ней неисчислимые лодки и баржи. Разделясь на два рукава, обнимает она остров — Старый город — драгоценное зерно, из которого вырос Париж на правом и на левом берегу реки. И чтобы можно было туда попасть, рукава Сены, будто браслеты, перетянули пять мостов, и по краям они тесно застроены, усажены домиками. Какая прелесть! А на самом острове крепость с остроконечными башнями — дворец Палэ со своими садами, а за ним квадратные серые башни собора Парижской богоматери.
А посмотришь в западное окно, там королевский дворец — Лувр. Башенки, башенки — не счесть, с высокими, круглыми, как воронки, крышами, и на них золотые флюгера сияют на солнце. И тонкие дымовые трубы, и длинный ряд застекленных, сверкающих окон.
А к востоку и к северу бесконечный муравейник, переплетенье множества улиц, тысячи, тысячи домов, тесно прижавшихся друг к другу, а поверх их острых крыш вздымаются шпили бесчисленных церквей, каменные стрелы, устремленные ввысь, подобные цветочным стеблям, тесно усеянным листьями и бутонами.
— Ах, ах, какой большой город!
— У нас очень большой город, — с гордостью говорит тетушка. — У нас одних нищих двадцать тысяч и шестьдесят тысяч людей, умеющих читать и писать. И каждую неделю съедают здесь четыре тысячи баранов, не считая быков, телят и свиней. И все это так и есть, потому что я слышала, как об этом беседовали господа.
— Как мне все здесь нравится! — кричит Жаклина. — Какой прекрасный город, и какой прекрасный дом, и как я рада, что я здесь!
И вот Жаклина живет в этом городе и в этом доме, и девушка она понятливая и хорошо выполняет все, что прикажет тетушка. Но она такая миленькая, маленькая, пухленькая, щечки румяные, черные волосы завиваются колечками, что вскоре клерки казначейства начинают обращать на нее внимание, и тетушка этим очень недовольна и решает поскорей выдать ее замуж.
Первым приходит свататься Блэз Буасек, слуга из гостиницы «Белая лошадь». Но тетушке не нравится, что от него пахнет вином, и она ему отказывает наотрез.
Вторым приходит подмастерье — вязальщик Кип-риен, и тетушка говорит:
— За душой у тебя ни гроша. Подожди, пока станешь мастером.
Третьим является молодой Тессэн-тесемочник. Он учился ремеслу у отца и деда, а сейчас он сам уже мастер и наследовал дом и лавку под вывеской «Кот в кафтане».
За него тетушка согласна отдать Жаклину.
И вот она переселяется на другой конец города, молодая хозяйка старого дома на улице Арфы. И теперь уже никто не зовет ее Жаклиной, а уважительно называют по мужу — госпожа Тессина. Но ее дружба с Жаннетой не прерывается, каждый свободный день они навещают друг друга.
Жаннета живет в доме придворного врача и астролога, служит помощницей нянюшки при крошке Христине, дочери хозяина. И такая эта Жаннета прилежная, и разумная, и исполнительная, что все ее хвалят и не могут нахвалиться. И вдруг ее судьба меняется.
У господина придворного врача мэтра Фомы Пизани в услужении мальчишка. Его дело сушить травы, а затем толочь их в ступке и насыпать в склянки венецианского стекла. Но всем известно, мальчишки — народ дерзкий и шаловливый и в голове у них: с кем бы подраться или поиграть в мяч. И этот мальчишка роняет на каменный пол драгоценную склянку, и склянка разбивается вдребезги, и порошок рассыпается, и его уже не соберешь.