– Путник говоришь? – мужик подошёл к Регису, оказавшись одного с ним роста, но значительно шире в плечах. – И что же? Не жалко такую дорогу одежку в пыли-то пачкать? Да ботинки явно не для долгих походов.
– Верно, – стараясь сохранить маску невозмутимости, ответил он. – Я ехал с товарами к своему другу, нанял охрану, а те решили меня ограбить. Не убили и то хорошо. Побродил немного по окрестностям и увидел неприметную тропу. Ну, что мне оставалось делать? Только на удачу надеяться, вот и вышел к вам.
Мужик слушал эту шитую белыми нитками историю и не мог оторвать взгляда от чёрных глаз собеседника. Они затягивали, словно два бездонных омута, а голос, звучащий мягко и обволакивающе был убедителен. И потому, к концу этой незатейливой истории крестьянин поверил в неё безоговорочно.
– Тогда обратитесь к старосте за помощью, может, наш охотник согласится вас провести до тракта. Остаться-то вы не сможете сегодня.
– Почему, если не секрет? – притворно удивился Регис. – За постой мне заплатить нечем, но я безоружен и явно не смогу причинить кому-то вред.
– Просто сегодня у нас праздник и… Ай, ладно, поехали, сами всё увидите.
– Спасибо, но предпочту пешую прогулку. Вам явно следует отвезти пшеницу в амбар, а потом вернуться к работе.
– И то верно, – мужик залез на козлы и бросил напоследок: – Только к старосте обязательно загляните. Это второй дом слева, не ошибётесь. На двери луна нарисована.
– Премного благодарен.
Лошадка возмущённо фыркнула, что её оторвали от трапезы, и поплелась по дороге к деревне.
Вампир был доволен результатом, в этот раз трюк подействовал значительно быстрее. Его собратья давно заметили, что представители людской расы по-разному реагировали на гипноз. Одни поддавались ему легко, другие сложнее, третьи вовсе имели устойчивость к подобному воздействию. Потому, более старшие и опытные вампиры советовали без крайней нужды этим умением не пользоваться, и только оставаясь с жертвой наедине. В противном случае не избежать излишнего внимания.
Деревня встретила оживлением и предвкушением. Регис едва сдержался, чтобы не издать восхищённый стон и не оскалиться как зверь, предвкушающий богатую трапезу. Давешний знакомый разгружал телегу вместе с двумя крепкими ребятами. Недавно срубленный амбар отдавал запахом смолы и соломы, а дерево не успело потемнеть от влаги и непогоды.
Особо не таясь, он разглядывал работающих во дворах людей. Те тут же отворачивались, видимо, улавливая в нём нечто странное и пугающее. Регис ухмыльнулся. При всей своей слабости люди всегда ощущали опасность на каком-то особом, интуитивном уровне. При общей хрупкости из жизни, это неудивительно. Но они были настолько невежественны, чтобы не доверять чутью жертвы. Их наивность и глупость не давала сбежать без оглядки, ощутив эту опасность. Что ж, не они первые и не они последние, кто заплатит за это собственной кровью.
На завалинках сидели молодые девушки в расшитых узорами платьях, заплетали друг другу косы и повязывали атласные ленты жемчужного цвета. Постоянно смотрелись в бочки, вглядываясь в отражения, будто шли свататься. На этот раз он остановился и позволил прикрыть глаза, едва выдохнуть. Эмоции надежды на светлое будущее, беззаботную жизнь, любовь и безграничной радости вплелись в сознание. До оглушения, до умопомрачения, до дрожащих в нетерпении пальцев и нытья челюсти. Так и хотелось погрузить зубы в мягкую податливую плоть, выпустить желанный напиток.
С великим трудом подавив это желание, вампир мотнул головой и снова осмотрелся. Девицы глядели на него, шептались, стреляли глазками. Конечно, он выделялся среди остальных юношей не только богатой одеждой. Молодые девы тоже улавливали силу, но интерпретировали её в ином смысле. Сколько раз он уволакивал таких юных и трепетных созданий в амбары или сараи. Ему не требовалось применять гипноз, девицы сами были не прочь уединиться с ним, а там быстро приходило понимание, что они оказались в объятиях голодного и жаждущего удовлетворения хищника. Правда, и это занятие быстро наскучило, эмоции всегда были однообразны. Разве что одна, перед тем как поднять крик, ударила его кулаком, но это лишь разожгло интерес.
Из раздумий его отвлекла возня и крики выше по улице. В его сторону бежала девочка, а за ней трое молодых парней, что кричали:
– Не пойдёшь ты на праздник! Нечего тебе там делать! – орал старший из них.
Малышка постоянно оборачивалась, потому не увидела Региса и врезалась в него, упав. Вампир внимательно окинул её взглядом: светлое, но явно снятое с чужого плеча платье с узорами, пухловатое личико, прямой нос. В больших синих глазах мелькнуло удивление, будто Регис неожиданно появился из воздуха. Темные волосы были заплетены в косу, растрепавшуюся от бега.
– А ну отдай! – крикнули подбежавшие парни.
Девочка тут же поднялась и, вместо того, чтобы рвануть дальше, схватилась за перехватывающий длинную тунику пояс Региса и спряталась за его спиной. Вампира удивила и позабавила такая реакция, и только тут он заметил, что девочка сжимает в руке помятую ленту жемчужного цвета. Парни остановились и замешкались. Самому старшему из них было лет восемнадцать, младшему около пятнадцати. Похоже, все трое были погодками, а ещё он улавливал и общие черты лиц всех троих: сдвинутые к переносице брови, тёмно-русые волосы, вытянутые лица. Они явно братья.
– Милсдарь, – чуть прокашлявшись обратился к Регису старший брат. – Не могли бы вы отойти и не мешаться. У нас тут семейные дела…
Вампир почувствовал, как девочка вжалась в него сильнее и крепче стиснула в руке пояс. Регис бросил на неё взгляд и уловил сходство с этими молодчиками, но его было гораздо меньше. Может, пошла в мать? В любом случае, это происшествие его позабавило, и он решил продолжить игру.
– Не соблаговолите ли объяснить, а в чём же собственно состоит это дело? – начал он витиевато, не без удовольствия отметив, как на лицах парней проявилось изумление. – Судя по поведению этой девочки, она не стремится с вами идти.
– Вы уж простите, милсдарь, – продолжил паренёк, – но это – наше семейное дело. Вас оно никак не касается, и мы бы хотели… уладить его.
Он тяжело подбирал слова, видимо, привычный к более резкой манере речи. А так же вампир заметил, как тот невольно стиснул кулаки.
– Так что тут происходит? – раздался зычный женский голос.
Из крепко сложенного бревенчатого дома выглянула дородная женщина. Если бы не явные вторичные половые признаки, то её вполне можно спутать с мужчиной. Крепкие руки, которыми она наверняка могла бы медведю шею свернуть, были все в мозолях. Шеи почти не было, круглое лицо с глазами-бусинами сейчас выражало только негодование.
– Так это… – тут же стушевался паренёк. – Мы вот с сестрой хотели поговорить…
Женщина смерила внимательным взглядом Региса, остановилась на сжимающей его пояс девочке, которая теперь хотела спрятаться ещё и от неё и сказала:
– А ну пшли вон отсюда! Она уже может пойти на праздник!
– Не может, она же…
– Я что сказала? Вон пошли! Или отца позвать?
– Так ведь маменька…
– Заткнулись и сами бы к празднику бы лучше готовились, – холодно приказала она. – Увижу ещё раз, что вы хотите её запереть, лично попрошу у Госпожи кары.
Младший из братьев украдкой погрозил кулаком девочке и все трое понуро побрели прочь.
– А вы, милсдарь, проследуйте за мной, – не сбавляя тона, потребовала женщина и удалилась во двор дома.
А ведь это, похоже, и был дом старосты, на двери красовался обвитый лозой полумесяц.
– Сударь, – осторожно позвала его маленькая беглянка, отпуская пояс.
Она виновато теребила в руках ленту. Регис чуть прищурил глаза, ощущая эти чистые наивные, детские эмоции: смущение, страх, благодарность и радость. Это уже было выше его сил, он понимал, что если сейчас же не закроется от этих эмоций, то сорвётся.
Внезапно решившись, девочка протянула ему ленточку и попросила:
– Вы не могли бы мне её повязать?