Он не знал шутка ли это предназначения, но решил, что, прежде чем всё зайдёт слишком далеко, она должна узнать правду. И только потом решать, что им обоим делать с этим. Вампир внутренне был готов к любой реакции с её стороны – от гнева и требования никогда больше в её жизни не появляться, что было вероятнее всего. До прощения и понимания, вероятность чего стремилась к нулю.
Не желая больше мучиться вопросами и метаниями, он резким взмахом погасил свечи и растворился чернильным облаком.
Имение было пустым, все ушли на ярмарку. Анна-Генриетта всё-таки отменила затянувшийся по сестре траур, и теперь Боклер утопал в ярких красках, огнях и веселье. Амина не пошла туда, хотя Цири её буквально тащила. Но девушка сказала подруге, что они все там будут веселиться, пить вино, плясать, радоваться жизни, а она будет портить им это всё своей кислой рожей. Приняв её доводы, ведьмачка отступила, но всё равно сказала, чтобы та обязательно пришла, если не сегодня, то хотя бы завтра.
Амина сидела за столом на балконе, положив голову на предплечья скрещенных рук и рассеянно глядела вдаль, сквозь шелестящее дерево, пустые дома и застывшую безлюдную даль.
Скрипнула половица, девушка вскинулась, доставая кинжал, но увидела возле косяка двери Региса. Он специально дал ей себя услышать, дабы не напугать ещё больше. А ещё он пришёл продолжить тяжёлый разговор, надо было всё выяснить. Поставить точку во всей это истории, но слова никак не хотели складываться предложении, тысячи мыслей и вопросов одновременно проникли в голову.
– Позволь я начну? – вампир подошёл ближе, не выпуская из рук ремень сумки: – Я понимаю, что пережитое ставит стену между нами, потому не требую от тебя ничего, ни прощения, ни попытки меня понять. Понять такое невозможно, а простить – нереально. Сломанную жизнь не вернуть и единственное на что я смею рассчитывать – вежливый нейтралитет. Я не знаю, что ты планируешь делать в дальнейшем, но заверяю тебя, что без нужды не стану показываться тебе на глаза, если случиться нам снова встретиться на пути.
Она секунду напряжённо на него смотрела, а потом сняла с шеи свой медальон, вгляделась в отсвет, что давала яркая половинчатая луна.
– Знаешь, почему я так хотела попасть на тот праздник? Я ведь могла туда прийти и через год и через два, - усмехнулась она и выставила руку с медальоном-луной. – Из-за этого кулона. Из-за мелкого куска серебра. Каждый год наша община вкладывалась в эти украшения, но они всегда были разными – кольца, мелкие брошки или вовсе расшитый серебряными нитями кусок ткани, если денег не хватало. А в том году были медальоны, и мне так захотелось такой же…
– И тут, как на зло проходила шайка жаждущих крови юнцов, – подхватил её мысль Регис. – И привёл их туда тот, кому очень хотелось разрушить счастье, веселье и надежды.
– А я ведь помню твой взгляд, – горько усмехнулась девушка. – Тогда я не замечала этого, мне было всё равно, лишь бы ты выполнил мою просьбу. Помню, как ты смотрел на меня. Голодный, бездушный, предвкушающий хорошую охоту хищник.
– Отрицать не буду, я таким и был, – кивнул он ей. – И именно за этим туда и пришёл.
– А сейчас он другой, – неожиданно охрипшим голосом сказала она. – Я последние дни всё сидела и прокручивала в голове твой рассказ, собственные открывшиеся воспоминания… И я не знаю что мне делать. Я столько лет холила этот образ безжалостного монстра. Взращивала, словно любимую зверушку. И вот встретила тебя, совершенно бескорыстно вылечившего меня, а затем и спасшего от смерти. Зачем ты мне всё рассказал?
Она посмотрела на него со злостью и недоумением. Эмоции гнева захлёстывали её с головой, ей не хотелось вспоминать это всё, хотя ещё неделю назад ей отчаянно хотелось узнать, что же произошло в тот день.
– Рано или поздно, моя дорогая, ты бы всё равно это вспомнила. А мне, признаться, ты нравилась с каждым днём всё больше. Хотя, я смог разобраться в этом только сейчас. Когда мы больше не гонимся за властолюбивым магом, вынуждающего лишь адекватно реагировать на каждое своё действие. А прослыть лжецом в твоих глазах я не хотел. К тому же это означало разрушить хрупкий мостик доверия, что теперь у нас есть.
– Может ты и прав.
Повисло молчание. Казалось. Даже ветер стих. Пытаясь не тревожить их во время трудного разговора и стараясь не задеть хрупкие стены сознания.
– Тогда я не хочу и дальше бередить твои раны. Нельзя сказать, что я рад окончанию нашего разговора, но уверяю, я сделаю всё, чтобы больше ничего напоминало о той ужасной ночи.
– Постой, - она успела схватить его за руку до того, как тот перекинется туманом. – Сделаешь для меня одну вещь.
– Чем смогу, - пожал плечами он
Амина прошла к прикроватной тумбе, замешкалась ненадолго, но потто открыла верхний ящик и достала оттуда атласную ленту, что Регис оставил у неё после страшного рассказа.
– Вы не могли бы её повязать?
Вампир усмехнулся и забрал ленту из её рук. Невинная просьба, что когда-то едва не стоила ей жизни, каприз, связывавший их всё это время. Может, так должно быть? Да, Госпожа разыграла всех, даже Сандро, перехитрила и использовала колдуна, чтобы обезопасить свой мир и себя. Амина ей была нужна только ради этого, а теперь она осталась одна, хоть и обладала значительными силами.
– Значит, ты согласен? – спросила девушка. осмотрев повязанную на косе ленту.
– Амина, я тебе уже говорил…
– Я свой выбор сделала, – прервала его она взмахом руки.
Она прошла в комнату, остановилась в центре, обхватила себя руками, будто её бил озноб, но вампир знал, что это не так. Усиливающийся запах луноцветов, учащённое сердцебиение, сбивчивое дыхание говорили сами за себя. Страх никуда не испарился, он сжался в тёмном углу, может быть уснул. Ногоды проведённые в его плену не могут пройти просто так за несколько дней.
– Я только не знаю, что решил ты.
Она не услышала, но ощутила, что он подошёл к ней, запах трав медленно окутывал Амину со всех сторон, а потом вампир аккуратно обнял её за талию. Девушка не сразу но откинула голову, мелко дрожа от предвкушения и неизвестности. Мужчины в её жизни были, но всё это – ничего не значащие романы ради дела или просто, чтобы утолить страсть, погасить её.
– Ты уверена, что правда этого хочешь? – хрипло спросил он её, отставляя в сторону сумку.
– Да.
– В таком случае, я должен предупредить, что слишком старомоден.
Он развернул её к себе, сделал едва заметный шаг, оказавшись вплотную, хотя казалось, куда уж ближе. Амина почувствовала его руки на шее, рвано вдохнула, а затем позволила себе утонуть в долгом и нежном поцелуе. Сейчас всё было по-другому – не порывисто и дико, как на Мер-Лашез, не отчаянно, как было здесь же всего несколько дней назад.
Регис не желал торопиться, только когда Амине потребовался воздух, он позволил себе запустить руки ей под одежду. Девушка тут же прильнула к вампиру, схватилась за ворот ношенного и пропахшего травами камзола, задевая ногтями кожу на шее. Возбуждение било по разуму, заставляя гореть кожу от каждого прикосновения прохладных ладоней, голова кружилась, а ноги подкашивались.
Она коротко вскрикнула, когда вампир подхватил её и уложил на кровать. Регис замер на несколько мгновений, заглянул в распахнутые синие глаза, давая ей вспомнить, что сейчас с ней не безжалостный монстр, что причинил так много боли. Только после того, как взгляд её смягчился, а пальцами она зарылась в его седые волосы, снова поцеловал её и принялся раздевать.
– С них всё и началось, – сказал он, проведя пальцами по животу девушки.
Амина не сразу вспомнила, что там теперь красовались тонкие шрамы от когтей теневой твари. Полгода она охотилась на монстров вместе с Цири. Иронично, что первые шрамы оставили именно теневая тварь.
– И если бы не ты, они были бы ужасными.
В тишине комнаты раздавался лишь тихий шорох снимаемой одежды. Контакт голой кожи лишил разума обоих, заставив утонуть в долгих ласках. Амина уже не боялась порезаться об его острые клыки при поцелуях, не обращала внимания на когти то и дело едва скользящие по коже.