Мечтающая выдать замуж своих дочерей и укрепить союз, который был очень выгодным для Австрии, Мария-Терезия думала о брачных узах, которые соединят два двора. Уже с 1764 года герцогом Шуазелем, секретарем иностранных дел, и князем Штарембергом, послом Австрии во Франции, велись переговоры о свадьбе, но лишь 25 мая 1766 года последний написал своей императрице о том, что она может рассчитывать на свадьбу одной из своих дочерей с внуком Людовика XV.
Объявлять о победе, правда, было слишком рано. Наследница Мария-Жозефина Саксонская, вдова Людовика-Фердинанда, единственного сына Людовика XV, вовсе не одобряла этой идеи. Настроенная очень враждебно по отношению к австрийскому альянсу, так же, впрочем, как и ее покойный муж, она желала женить своего сына, наследника престола с 1765 года, на принцессе Саксонской. Она осмелилась сказать о своем проекте Людовику XV, который ответил ей весьма уклончиво.
Узнав об этом шаге Марии-Жозефины, австрийский двор во главе с Шуазелем предпринял все возможное, чтобы убедить Людовика XV в необходимости свадьбы дофина и эрцгерцогини. Однако Мария-Жозефина, принимая во внимание молодой возраст будущих супругов, убеждала короля подождать с ответом, что очень выгодно для Франции. Таким образом никакого официального ответа дано не было.
Императрице не терпелось получить ответ. Маркиз Дюрфор, новый посол Франции в Австрии должен был вести очень осторожную политику. Он получил весьма двусмысленные рекомендации: король поручал ему поддерживать самые теплые отношения с императрицей, однако не давать никаких гарантий по поводу предстоящей свадьбы. «Во всяком случае, я прошу Вас не торопиться с тем, что может касаться свадьбы», — писал ему Шуазель 24 марта.
Императрица, которая прекрасно понимала дипломатические уловки, приложила все усилия, чтобы добиться своего. Она была внимательна и предупредительна, однако не без ее участия до Вены дошел слух о предстоящей свадьбе дофина и эрцгерцогини. Штаремберг, который в то время находился в австрийской столице, спросил походя Дюрфора, как он находит эрцгерцогиню Антуанетту? «Она великолепна», — ответил тот. Тонко улыбнувшись, Штаремберг произнес: «У дофина будет чудесная жена». «Лакомство становится изысканным лишь в руках гурмана», — нашелся посол, положение которого становилось все более деликатным.
Весной эпидемия оспы охватила всю императорскую семью, отставив на задний план свадебные проекты. Вначале заболела супруга Иосифа II, она умерла, незаметно для всех, 28 мая. За четыре дня до смерти своей невестки Мария-Терезия также заболела. Совершенно равнодушный к судьбе жены, Иосиф не отходил от постели матери в надежде на завещание. Вся Вена молилась за выздоровление императрицы. 5 июня стало известно, что здоровье ее вне опасности. Иосиф лично сообщил эту радостную новость Людовику XV.
Как только императрица начала выздоравливать, в одном из своих замков принц Альберт Саксонский, муж эрцгерцогини Марии-Кристины почувствовал первые признаки болезни. Однако его удалось спасти.
21 июля, когда болезнь, казалось, была уже побеждена, императорская семья в полном составе присутствовала на благотворительной акции в соборе Святого Стефана в Вене. Полным ходом шли приготовления к празднествам, посвященным свадьбе эрцгерцогини Жозефины с королем Неаполя. Мария-Терезия сидела рядом с послом Франции. «Вчера в Шенбрунне состоялся большой прием. Императрица, так же как и эрцгерцогини, принимала участие в игре. В тот момент, когда игра была окончена, посол Испании и я подошли к столику, где играла эрцгерцогиня Антуанетта, — писал Дюрфор. — Немного погодя к нам подошла императрица: „Я очень рада видеть здесь вас обоих“. Затем она обратилась к испанскому послу: „Я надеюсь, что она добьется своего; мы с вами можем говорить более откровенно, так как, — добавила она, — посол Франции мне ничего не говорит“. Я высоко ценю юную принцессу, и молчание, что я хранил, лишь свидетельствовало о проявлении глубокого уважения к тем качествам, которыми она наделена. Наконец, я лишь притворяюсь, что не слышу того, что я на самом деле прекрасно слышу», — добавил он, немного смущаясь. Указания, поступающие из Версаля, были весьма формальны. «Король желает, чтобы вы действовали очень осторожно, до тех пор пока обстоятельства не изменятся», — предостерегал Шуазель.