Верховный суд отказался зарегистрировать указы Тюрго, впрочем, этого можно было ожидать. Людовик XVI решил прибегнуть к королевскому месту в Верховном суде, чтобы заставить судей уступить. Во время торжественного акта, который состоялся 12 марта, воспользовавшись правом решающего голоса, король запретил любую критику реформ, что стало неприятным сюрпризом для многих министров. Тем не менее король и первый министр не уступили.
После такого жесткого решения Людовик XVI, как будто испугавшись своего поступка, снова впал в уныние и нерешительность. Воспользовавшись страхом короля, Морепа смог еще больше напугать его резкой политикой реформ. Он намеренно преувеличивал недовольство, которое вызывал Тюрго у всех придворных. Король не на шутку встревожился. Если бы у него случайно вырвалось хотя бы слово в присутствии королевы, это стало бы началом разнузданной травли министра. Подстрекаемая друзьями, Мария-Антуанетта объявила открытую войну ненавистному министру. Вполне вероятно, что королева не читала указов, тем не менее раздражавших ее. Она довольствовалась бездумным повторением придворной критики, которую слышала в салонах и на балах. На деле же молодая женщина ненавидела министра вовсе не за его реформы. Она презирала этого вольнодумца за то, что он посмел открыто высказать свои мысли, совершенно забыв о той дистанции, которую должен был сохранять. Совсем недавно он посмел отказать мадам д'Андоло, тетке графине де Полиньяк, в денежном содержании. Его заставили подчиниться королю, однако он так и не принял благодарности фаворитки. Подобное поведение раздражало Марию-Антуанетту, которая желала доказать свою власть. Ненависть ее удвоилась, когда однажды до нее дошли слухи, что именно Тюрго требовал отзыва дипломата Гине, которого считал опасным для политики Франции и к тому же заявлял, что Гине работал на врагов, хотя, к сожалению, пока неизвестно, на каких именно. О примирении не могло быть и речи. Несмотря на то, что Вержен был гораздо более опасен для Гине, гнев и ненависть королевы обрушились на Тюрго, которого она мечтала изгнать из Версаля.
Теперь уже дело было вовсе не в Гине. Можно было подумать, что королева уже забыла об этом дипломате, которого с таким упорством и трудом защищала. Казалось, она совершенно не интересовалась им и продолжала вести жизнь, полную развлечений, все меньше и меньше обременяя себя общением с королем. Во время поста 1776 года королева увлеклась верховыми прогулками, совершая их вместе с графом д'Артуа и герцогом де Шартром по Саблонским равнинам. Мерси был возмущен до предела, увидев, как в среде придворной молодежи игнорируются Этикет и правила протокола, касающиеся присутствия королевских особ. Золовки, которые очень часто сопровождали Марию-Антуанетту, зачастую придерживались весьма развязного тона в общении, что придавало еще большую свободу отношениям, впрочем, от нее не отказывалась и сама королева. Иногда она отправлялась вместе с графом д'Артуа поохотиться на лань в Булонский лес. Трудно себе представить, что у нее еще находилось время на интриги, тогда как ее муж мучался вопросом, нужно ли перекраивать министерство. Однако Мария-Антуанетта ни на мгновение не забывала ни о графе Гине, ни о своей ненависти к Тюрго.
Во время прогулок и зрелищ друзья всячески поддерживали в ней воинственный настрой. «Им прекрасно удавалось задеть ее самолюбие, очернить, разозлить против тех, кто сопротивлялся их воле.[…] Наконец, им удавалось так настроить королеву, вывести из себя, опьянить ненавистью к врагам, что она шла на крайние меры в отношениях с королем, в такие моменты было просто невозможно взывать к ее благоразумию», — писал Мерси. Посол ее матери с пристрастием следил за ней, он прекрасно умел это делать, и заметил, как она отправлялась к королю по утрам, когда тот был один в своих апартаментах. Визиты не лишены были тайны и особого интереса. По словам Мерси, она встречалась со своим мужем, лишь «когда хотела добиться от него нужного ей решения, которое монарх никак не мог принять».
С самых первых дней своего правления Людовик XVI не испытывал еще подобной раздвоенности. Нападки королевы на министра буквально парализовали его волю. Брат короля обрушился на него с критикой. Морепа систематически поносил его. Что до других министров, они демонстрировали терпение, хотя время от времени показывали зубы. И если более просвещенная часть двора поддерживала реформы Тюрго, то другая его часть напрочь отвергала их. Народные массы живо интересовались ходом реформ, однако оставались пассивными наблюдателями. Занятые повседневными заботами и делами, дороговизной зерна, они были далеки от дворцовых проблем. Пожалуй, власть Тюрго и его реформы поддерживались только Людовиком XVI. Однако на борьбу у него уже не хватало сил. После долгих и мучительных раздумий король все же решился на отставку министра.