Это была весьма интересная игра, особенно нам нравилось дразнить надменного Иосифа. Брат почему-то очень болезненно относился к таким слухам. И чего переживает, матушкиной любви хватает и на Мими, и на него самого, и на Изабеллу. Вот и любви Изабеллы хватит. Нам стало даже жалко заносчивого Иосифа, он страдал, и мы, как две добрые натуры, решили его утешить. Получилось странно.
Мы не сказали ничего плохого, просто обнадежили Иосифа, что любви Изабеллы хватит и на него, и на Мими. Но если он переживает из-за того, что противная Мими все доносит матушке, то это ничего, Изабелла – не дура и скоро сама поймет, чего стоит сестрица…
Шарлотта даже договорить не успела, Иосиф внезапно изменился в лице, вместо надменного старшего брата мы увидели не благодарного мужа, а взъяренного вепря! Он схватил обеих за рукава, едва не оторвав, и зашипел в уши:
– Кто вам сказал об этой любви?!
Я, почти заикаясь, объяснила:
– Да ведь всем видно…
– Что видно?
– Ну… их любовь…
Брат отшвырнул нас в сторону и бросился вон. Мы уже не были уверены ни в чем. Странные эти взрослые – то сами твердят о всеобщей любви, то вдруг вот так злятся, когда им говоришь, что эта любовь видна с первого взгляда.
Вечером нас вызвала к себе матушка. Мы струсили до невозможности. Неужели ей пожаловался Иосиф? Тогда в нашей семье не одна доносчица, а сразу двое!
Идти было очень страшно, но тянуть нельзя, если к себе вызывала императрица, никому не приходило в голову промедлить. Мы шли точно на казнь. Я не знала, как ходят на казнь, ни разу не ходила, но полагала, что именно так: понуро и едва волоча ноги.
Матушка разговаривала с нами тоже странно, она спокойно поинтересовалась, кто нам сказал о любви Кристины и Изабеллы. Мы честно признались, что все видно с первого взгляда.
– Что видно?
– Ну, они так часто беседуют, гуляя в саду под руку, так ласково разговаривают между собой… Ну, вот как мы с Антуан…
– Что «вы»? – кажется, матушка обомлела. Странно, она что, не знает, что нас водой не разлить? Мне стало страшно, вдруг ей это не нравится и нас разлучат? Я попыталась объяснить, что в этом нет ничегошеньки плохого:
– Мы с Шарлоттой тоже все время играем вместе. И за собачками следим… и на клавесине… и в санях катаемся… и… уроки делаем тоже…
Насчет уроков было слегка нечестно, потому что уроки делала пока только Шарлотта, а я просто вертелась рядом, с трудом коротая скучное время ожидания, когда над сестрой закончат издеваться и можно будет пойти поиграть или побегать. Из-за этого ожидания сами уроки мне казались неимоверно тягостными, и я заранее ненавидела учебу. Пока сестринскую, а позже и свою собственную.
Несколько мгновений матушка недоуменно смотрела на нас, а потом осторожно поинтересовалась:
– А что вы видели у Кристины с Изабеллой?
Я вздохнула:
– Уроки они, конечно, не делают и с собачками не играют… Только гуляют и болтают, Изабелла вздыхает, ну, у нее же меланхолия, Вы знаете… – Я вдруг закрыла рот обеими руками, в ужасе подумав, что выболтала лишнее.
– Ну и…?
– Изабелла мечтает о смерти, а Кристина над ней смеется…
Последние слова из меня вытягивал, уже словно клещами, матушкин взгляд.
– И все?
– А что еще?! – вопрос мы задали с Шарлоттой в один голос.
Матушка хохотала до слез, а мы стояли, растерянно соображая, что могло быть смешного в том, что Изабелла мечтает о смерти.
– Ой, уйдите… идите к себе… и не болтайте больше ни о чьей любви, я вас умоляю.
Мы топали по коридору, крепко держась за руки, и молчали. Потом в гостиной Шарлотты долго смотрели друг на дружку, пока наша дорогая Эрзи не поинтересовалась:
– О чем задумались?
– Эрзи, почему матушка запретила нам говорить о любви Кристины и Изабеллы?
Теперь смеялась уже мадам Брендес:
– Вот вы о чем…. Это не та любовь, о которой вы болтаете. Это не сестринская любовь.
– А какая?
– Бывает и другая. Вы малы еще, чтобы о такой рассуждать, поэтому лучше не болтайте лишнего, пока не попали в неприятную историю.
Хотелось сказать, что уже попали, Иосиф сильно на нас сердит.
Еще немного посовещавшись, мы с Шарлоттой решили, что лучше быть детьми, как мы, и что в дела взрослых точно лезть не следует, даже из наилучших побуждений.
Изабелла и Мими продолжали дружить, что страшно расстраивало Иосифа, но мы с Шарлоттой его больше не жалели, ну их, сами разберутся. Так сказала Шарлотта, и я привычно с ней согласилась. Какая все же у меня замечательная сестра! Шарлотта в тысячу раз лучше всех Мими и Изабелл, вместе взятых, и я всегда буду любить ее, хотя у нее нет никакой меланхолии. И мне не нужны никакие мужья вроде Иосифа, который злится из-за любви Изабеллы и Мими.