Она подумала — а что, может быть, стоит?
— Хорошо, буду. А что пьем и по какому поводу?
— Просто пьем. Повода уже не нужно.
— Ну, как скажете, — она села за стол и стала накладывать себе в блюдце десерт.
— А мяса не хотите? — Марни ловко отделил куриную ножку и протянул ей.
— Не знаю…
— Берите, берите. Ужин ведь был давно?
— Ну да, — она взяла ножку и положила на тарелку.
Встала, взяла вилку и нож.
— Госпожа де Шатийон, вы желаете нас устыдить? — усмехнулся Лодовико.
— Почему это вдруг?
— Мы-то едим курицу без вилок, прямо как в лесу, — хмыкнул он.
— Ну и ешьте, а я здесь причем?
Взяла нож и стала отделять мясо от костей. Тем временем Марни плеснул ей чего-то в бокал, взял свой.
— Элоиза? Лодовико?
— Да-да, пьем дальше, — Лодовико глотнул.
Элоиза глотнула тоже, это оказался коньяк. Ну, коньяк так коньяк, может быть, это не хуже, чем теплое молоко?
— Элоиза, а вы почему бродите по ночам? Мы-то только что вернулись, а вам почему не спится? — Марни поставил бокал, внимательно на нее посмотрел.
— Так получается, — ответила она и ела дальше мясо.
— Что-то случилось?
— Нет, все в порядке.
— Вид у вас какой-то, как будто не слишком в порядке, — заметил Лодовико, подливая ей в бокал. — Причем ещё со вчера.
— Глупости. Лучше расскажите, почему сами полуночничаете.
— У нас было дело за пределами города, мы просто только что вернулись, — ответил Марни.
— И как дело? Не заладилось? — она решила проявить участие.
— А вы откуда знаете? — встрепенулся Лодовико.
— Да что-то вид у вас совсем не как у победителей, — хмыкнула она.
— Как говорится, «не взяли — так не взяли, да и будет черт с ним», — усмехнулся в ответ Марни. — А вы как провели выходные?
— Да никак. Что-то там делала, и ладно, — она все же добралась до сладкого.
— Донна Элоиза, сдается мне, есть его просто ложкой будет намного проще, — Лодовико пододвинул к ней блюдо. — Глядишь, и мы присоединимся. Этикет — великая вещь, конечно, но всегда ли он нужен?
Некоторое время они ели десерт ложками прямо из блюда и запивали коньяком.
— Ну как? Вы еще не созрели нам о чем-нибудь рассказать? — Марни не сводил с нее глаз.
— Может быть, вам кто-то мешает? Скажите, мы его побьем, — меланхолично сказал Лодовико, выскребая со дна тарелки крем. — Если очень мешает — сильно побьем.
— Мне мешает… как бы это сказать… несовпадение внешнего мира с моими представлениями о нем. И еще ненависть. Я ничего не могу с ней поделать.
Марни смотрел заинтересованно.
— Скажите, я могу догадаться о том, кто является предметом вашей ненависти?
— Наверное, — она пожала плечами.
— Если это та персона, о которой я думаю… честное слово, проще забить на нее. Нет, побить тоже можно, но только если означенная персона как-то себя проявит. Я надеюсь, этого пока не произошло?
— Нет.
— Вот и отлично. Лодовико, наливай.
— Вы что за тайны развели? — хмуро спросил Лодовико, но, тем не менее, налил.
— Я лично не разводил ничего, а госпожа де Шатийон захочет — сама расскажет.
Элоиза мрачно сверкнула на него глазами.
— Вот, и спрашивай потом… Еще ни слова не сказал, а меня уже испепеляют взглядом, — бурчал Лодовико.
— Не бурчи, лучше пей. Элоиза, это и вас тоже касается. Пейте. Скажите, вы пробовали что-то сделать с вашими тяжкими раздумьями о несовершенстве мира?
— Нет. Мир же несовершенен без моего участия, он просто так устроен, и все, — Элоиза поискала на столе ломтик лимона, не увидела, глотнула чаю из чашки.
— Вот, просто так устроен, и все. От вашего отношения что-то изменится?
— Нет. И это бесит.
— Как интересно, вас, оказывается, что-то может бесить. Буду иметь это в виду.
— Что же, я не живая, что ли?
— Живая, живая. Вы пейте, в полном бокале правды нет.
— А в чем есть? — воззрилась она на него.
— Узнаю — скажу. Но в вашем случае, как мне думается, правда в том, что вас нужно чем-то занять. Чем-то серьезным, с чем невозможно не считаться и что невозможно игнорировать.
— Вы считаете, я недостаточно занята? — её удивлению не было предела.
— Да. Вам нужно или заняться еще какой-то работой, или добавить тренировок, или завести отношения с кем-нибудь.
— А причем тут отношения?
— Как это причем? Вы, вместо того, чтобы сидеть и думать всякое, будете заняты другим человеком. Встречаться, общаться, что-то вместе делать… Хотя бы в терапевтических целях.
— И многих вы вылечили такой терапией?