— Припоминаю, я что-то слышал об этой даме. Она, кроме того что настоятельница, ректор очень успешной школы для девочек, так?
— Совершенно верно, ваше преосвященство. Я сама в свое время окончила эту школу.
— Конечно же, поезжайте. Вы съездите сами или лучше, чтобы вас кто-то сопроводил?
— Моих сопровождающих не пустят внутрь, вы же понимаете. Если только они хотят полдня сидеть в приемной обители или в машине… но я думаю, у всех найдутся более интересные дела.
* 25 *
После обеда Элоиза поехала в Санта-Магдалена. «На воротах», то есть в привратницкой, сидела какая-то новая послушница, не знавшая ее в лицо, и попыталась ее не пропустить.
— Но я вас не знаю, госпожа, — глаза были большие-большие, женщине было страшновато возражать неизвестно кому, но она честно исполняла данную ей инструкцию.
— Клаудия, эта дама, если захочет, может отпереть замок, не касаясь его, а потом распылить тебя на молекулы и сказать, что так и было, — заявила вошедшая в привратницкую девочка-подросток.
— Анна, вообще-то меня можно было и предупредить! — возмутилась дежурная.
— Да ладно, зато вышло забавно, я от души посмеялась, — подмигнула Элоизе племянница, дочь Линни Анна. — Давай открывай, Прима ее ждет, и отправила меня встречать.
Клаудия отперла тяжелый засов, открыла двери, и Элоиза смогла заехать во двор монастыря.
— Но мне нужно как-то вас записать в книгу посетителей! — не сдавалась она.
— Элоиза де Шатийон. Давайте-ка, я сама лучше запишу, — Элоиза на самом деле написала.
— Ой, ну можно подумать, здесь не знают, что ты на самом деле должна была туда написать, — сделала гримаску Анна.
— Хватит уже воздух сотрясать, как считаю нужным — так и называюсь, ясно? Веди меня к Доменике, раз должна. По дороге можешь рассказать, как у тебя дела.
— Да надоело все. Я умру во цвете лет и не доживу до переводных экзаменов. И все преподаватели как с ума сошли — требуют и требуют! Ну вот скажи, где я до понедельника найду какую-нибудь малоизвестную картину для описания, которую не найти в интернете?
— А где ты должна ее искать? — удивилась Элоиза.
В её время указания по выполнению домашних заданий были предельно точными.
— А не знаю вообще. Наверное, в альбомах по искусству. Но их в библиотеке столько, что мне не осилить до следующего месяца. И в них все время кто-то роется, задали-то не только мне!
— Если хочешь, и если Доменика разрешит, можно поискать что-нибудь у нас. Наверное, в коллекции его высокопреосвященства д’Эпиналя есть что-нибудь эксклюзивное.
— То есть ты приглашаешь меня в гости? — Анна уставилась на Элоизу, как на те новые ворота. — Ой, хочу! Я посмотрю, как ты там живешь, и всем расскажу, а то все беспокоятся.
Под «всеми», естественно, понимался обширный клан Элоизиных родственников по линии матери.
— Повторяю для непонятливых — если Доменика разрешит.
— Доменика никогда никому ничего не разрешает, будто ты ее не знаешь!
— Но я как минимум с ней поговорю.
— Спасибо! Ура! Стоп, но ты же не ради меня приехала?
— Ты совершенно права, у меня есть кое-какие свои дела, мне нужна консультация Примы по тонкому вопросу, — усмехнулась Элоиза.
— О! По тонкому — это про То-Чего-На-Самом-Деле-Не-Бывает?
Таким образом, да еще с характерной интонацией, родственники обычно называли все то, что не вписывалось в рамки рационального мироустройства, но являлось заметной частью их жизни. Элоиза от души рассмеялась — от юной Анны она этой формулировки раньше не слышала.
— Вроде того. А ты от кого это выражение подцепила?
— А, вот что тебя удивило! От Терции, она у нас ведет анатомию в этом семестре, а в следующем будет вести введение в медицину.
Терцией в просторечии называлась внучка Доменики-настоятельницы и дочка Доменики-врача, тоже врач и тоже Доменика.
— И как успехи у Терции? Латынь пригодилась?
— Еще как! — глаза Анны засверкали.
Тем временем они пришли в приемную Доменики Примы.
— Ладно, я побежала. Расскажи потом, чем кончится ваш разговор про меня, хорошо?
— Хорошо.
* 26 *
В приемной Элоизу встретила сестра Агата, бессменный секретарь Доменики на протяжении последних лет так тридцати.
— Добрый день, сестра Агата, — Элоиза вежливо кивнула ей.
— Добрый день, Рафаэла. Проходи, тебя ждут, — для Агаты было безразлично, кого как зовут вне этих стен, она всех посетительниц именовала так, как привыкла в то время, когда они еще учились здесь в школе.