Мария отвечала младшему поколению Онассисов тем же. «Они невозможные! Ты слишком мягок с ними!» — настойчиво повторяла она Аристотелю. Редкие встречи Марии с детьми Ари всегда заканчивались ссорой. Поскольку в этой главе мы затрагиваем тему семейных отношений, то перенесемся на много лет вперед, чтобы обрубить крылья у одной большой газетной утки. В 1980 году в специализирующейся на сенсационных сообщениях газете под крупным заголовком вышла статья о тайной драме, разыгравшейся в жизни Каллас. В 1966 году певица якобы объявила Онассису во время пребывания на острове Скорпиос — роскошной собственности судовладельца, что она ждет от него ребенка. И будто бы Онассис настолько разгневался, что пригрозил Марии тотчас бросить ее, если она не прервет беременность, и певица с тяжелым сердцем подчинилась этому ультиматуму. Далее автор статьи уточнил, что ребенок, принесенный в жертву на алтарь любви, был мальчиком. Читателям была предложена настоящая греческая трагедия…
У меня два замечания по поводу этой статьи, написанной с целью удивить публику, которая и три года спустя после смерти дивы не утратила интерес ко всему, что касалось ее кумира. Во-первых, к тому времени Марии уже исполнилось сорок три года, а в этом возрасте беременность хоть и возможна, но не столь вероятна. Кроме того, Мария должна была находиться на позднем сроке беременности, чтобы возможно было определить пол ребенка. Возникает вопрос: почему же она так долго ждала, чтобы сообщить эту «радостную весть» Онассису, тем более что оперативное вмешательство в подобном случае представляло определенную опасность? Я провел собственное расследование — притом с большим трудом, поскольку с той поры прошло целых двадцать три года, — и пришел к выводу, что Мария, без сомнения, хотела только узнать, как Онассис отнесется к событию, которое могло бы произойти, но все же не произошло. Это была уловка влюбленной женщины, не совсем уверенной в ответных чувствах своего возлюбленного.
В течение 1961 года певица исполняла только партию Медеи, чувства которой она удивительным образом понимала. Участвовать лишь в одной опере, когда имя тебе Каллас… Отказываться от выступлений ее заставляли все чаще возникавшие проблемы с голосом, к тому же хронический синусит причинял ей физические страдания. Помимо всего прочего, Каллас постоянно пребывала в нерешительности, как витязь на распутье, не знавший, в какую сторону пойти… Продолжить профессиональную деятельность или же, напротив, оставить ее и вдоволь насладиться свободой? Эта неуверенность в завтрашнем дне мешала певице восстановить свой голос, благодаря которому она стала великой Каллас. Вот что она сама о себе говорила: «Репетировать, работать, петь, затем снова работать, репетировать, петь, и так без конца. Такова была моя жизнь с пятнадцатилетнего возраста. Однако, помимо этого, в жизни имеется еще и что-то другое».
Можно сказать, что королева оперного искусства заявила об отречении от короны. Однако до самого конца она делала вид, что верила и заставляла верить других в то, что речь шла всего лишь о временном отречении. Кто из нас может с уверенностью сказать, что никогда в жизни не испытал желания разыграть окружающих?
Итак, Мария, исполнявшая роль Медеи, появилась вначале на театральной сцене в Эпидавре, где выступила 6 и 13 августа и сорвала шквал аплодисментов у двадцати тысяч зрителей. Греки приветствовали певицу от лица всей нации с еще большим энтузиазмом, чем в предыдущем году. Среди зрителей был, конечно, Георгиос Каллас, но также и Джекки, ее старшая сестра. Женщины обменялись поцелуями перед фотокамерами, но о примирении речь вовсе не шла. Мария нисколько не стремилась восстановить давно прерванную связь с семьей. Предпринятая какое-то время спустя попытка самоубийства Евангелии — понятно, неудавшаяся, — вызвала острую полемику в печати. И вновь многие американские газеты назвали Марию неблагодарной дочерью.
6 августа в Эпидавре отсутствовала одна заметная фигура — Аристотель Онассис, которому помешали дела. К счастью, Ари появился 13 августа и сразу же после представления увез Марию на своей яхте «Кристина».
Второй раз за этот театральный сезон Мария Каллас пела Медею 11 декабря в театре «Ла Скала». На сцене она выглядела сильно похудевшей. Ее мучило обострение синусита. Однако певица храбро вышла на встречу с теми, кто заранее злорадно потирал руки, надеясь на ее провал. На душе у Марии было неспокойно: Аристотель не приехал. Срочное дело где-то на другом конце света… Впрочем, оперная музыка всегда навевала на него тоску. Он посещал оперные спектакли, когда добивался расположения Каллас. Теперь, когда он уже отпраздновал победу, Ари мог себе позволить уклониться от этой скучной обязанности. По мере того как развивалось действие на сцене, Мария чувствовала, что ее голос слабел с каждой секундой, а она ничего не могла с этим поделать… Безнадежная борьба артистки с неотвратимостью судьбы перед беспощадной в своей жестокости публикой… Сперва зрители начали перешептываться, затем то здесь, то там раздался свист. И вот в такой обстановке Мария показала, на что она была способна как драматическая артистка, какой огонь горел в ее душе… В тот момент, когда по ходу действия она должна была дважды повторить слово «жестокий», подхваченное мощным аккордом оркестра, она совершила поступок, который могла позволить себе только одна Каллас: подойдя к самому краю сцены и устремив пылавший негодованием взгляд в сторону своих хулителей, Мария выдержала паузу после первого слова «жестокий», а затем повторила его с таким яростным возмущением, что даже самые откровенные недоброжелатели певицы мгновенно притихли и с пристыженным видом сидели молча до самого конца спектакля.