Зато в статье в "Корьере делла Сера", цитируемой в работе Дэвида А. Лоу, Каллас и Такера назвали "блестящими вокалистами", заслужившими "овации". И снова у нас возникают трудности при попытке отделить факты от выдумки. Во всяком случае, после этих пяти спектаклей, стоивших Каллас растяжения лодыжки во время репетиции, ничего другого ей пока что не предлагали. Второй постановкой сезона был "Фауст" Шарля Гуно; Мефистофеля пел Росси-Лемени, Маргариту - Рената Тебальди, которую в предыдущем году по рекомендации Артуро Тосканини пригласили в "Ла Скала". Здесь в первый раз пересеклись пути обеих див, которые позже станут (или будут сделаны) соперницами.
Единственное новое предложение пришло из городка Вигевано под Миланом. Мария Каллас и там должна была петь Джоконду, но отказалась, надеясь на лучшее предложение. Однако ее надежды, подпитываемые Туллио Серафином, не оправдались. Прослушивание у Марио Лаброки, художественного руководителя "Ла Скала", не дало ничего, кроме ставших уже привычными указаний на вокальные недостатки. Правда, ей пообещали роль в "Бале-маскараде" Верди, но прошло два месяца, и ничего нового слышно не было. Проку от агентов, которых она посещала в Милане, было ничуть не больше, чем от похвал, которые ей повсюду рассыпал Туллио Серафин. Причина этого кроется, наверное, в чужеродности ее вокальной манеры для тогдашних ушей и в причудливости ее осциллирующего, металлического голоса. "В моем пении было что-то непривычное, -говорила Мария Каллас, - а им не нравилось ничего, что не вписывалось в их представления".
Своим вторым ангажементом Каллас обязана человеку сыгравшему решающую роль в ее карьере, - Туллио Серафину Маэстро добился постановки в венецианском театре "Ла Фениче "Тристана и Изольды" Рихарда Вагнера на итальянском языке. Роли она не знала, однако, не колеблясь приняла предложение, тем более что Серафин уверил ее, что ей понадобится не больше "месяца учения и тяжелой работы". Премьера, состоявшаяся 30 декабря 1947 года, и три дальнейших спектакля в январе 1948-го имели немалый успех. Ее сразу же пригласили на роль в "Турандот" Пуччини. И эти пять спектаклей, в которых дирижировал Нино Сандзоньо, укрепили ее авторитет. Только Луиза Казелотти впоследствии сказала: "Я насторожилась, услышав ее Турандот. Лучезарным высоким нотам, которые я слышала во время подготовки Марии к спектаклям в Чикаго, не хватало уверенности, они сильно тремолировали. Низкие ноты ей тоже не давались. Я поняла, что она находится на ложном пути, и сказала ей об этом". Мария Каллас пела партию неприступной принцессы 24 раза, причем только в 1948 и 1949 годах, когда ей нужно было добиться признания, и многое говорит о том, что она исполняла эту партию с абсолютной уверенностью, а не только за счет огромного усилия воли, как при записи в 1957 году.
С "Турандот" начался хороший, удачный для певицы год. Неожиданно она начала получать одно предложение за другим. Она два раза пела Турандот в Удине в марте 1948 года, четыре раза выступила в "Силе судьбы" Верди в Триесте, три раза в "Тристане и Изольде" в Генуе с Максом Лоренцом и Туллио Серафином; несколько раз она пела Турандот в римских термах Каракаллы, в Арена ди Верона и в театре Карло Феличе в Генуе; четыре раза пела Аиду в туринском "Лирико" и, наконец, Норму во флорентийском "Коммунале" (обеими операми дирижировал все тот же Серафин). Об ее генуэзской Изольде критик Беппе Брозелли так писал в "Корьере дель пополо": "Аристократичная и прямо-таки торжественная, величавая королева и страстная любовница — ее Изольда была великой ролью. Ее манера держать себя сообщала героине еще больше обаяния и неповторимого достоинства. Но самым выразительным и чарующим в ней был голос, величественный, превосходный инструмент, вибрирующий и теплый, гибкий и ровный во всех регистрах - идеальный голос для Изольды". Это удивительная и неожиданная оценка, особенно после того, что раньше говорили о голосе Каллас. После нескольких спектаклей в Риме в 1950 годy певица больше не пела Изольду. Впоследствии она говорила, что ни Брунгильда, ни Изольда не были таким вызовом, как партия, которую она начала разучивать в июне 1948 года с Туллио Серафином и которую пела 89 раз (всего за свою жизнь она пела в 605 постановках), - Норма Винченцо Беллини.
Три представления "Аиды" в "Театро Сочиале" в Ровиго, одна "Турандот" в Пизе... и вот, 30 ноября (и 5 декабря) 1948 года Мария Каллас в первый раз пела Норму. Дирижировал Туллио Серафин. Адальджизу пела меццо-сопрано Федора Барбьери Поллиона - тенор Мирто Пикки, Оровезо - бас Чезаре Сьепи, все это - подлинные звезды итальянской оперы той поры. Генри Виснески приводит две рецензии, показывающие, что в Марии Каллас начали видеть особое явление. Гуальтьеро Франгини так пишет в "Ла Нацьоне": "Мария Каллас - новая для нас певица, однако при ее появлении в первом акте сразу стало ясно, что перед нами сопрано редкого качества. У нее сильный голос с приятным тембром, пронзительный в громких пассажах и сладкий в нежные моменты. Техника безупречна и полностью под контролем. Голос имеет необычайную окраску, а ее вокальная выучка, хоть и отличается от привычной нам, обладает несомненными достоинствами. Ее исполнительская манера богата тонкими и трогательными переливами женственности. Ее Норма — и неумолимая жрица в последнем акте, и любящая женщина, и обманутая, и мать, и подруга". Критик Вирджилио Допликер подчеркивает, что она "виртуозно владеет мельчайшими тонкостями итальянской традиции бельканто". Очевидно, она извлекла большую пользу из совместной работы с Туллио Серафином, как это было и с Розой Понсель четверть века назад. Реми цитирует высказывание Марии Каллас, сделанное двадцать лет спустя: "На свете есть только два дирижера - Серафин и Джулини". Работала она с Виктором де Сабата, Эрихом Кляйбером, Леонардом Бернстайном, Гербертом фон Карая-ном, Джанандреа Гавадзени, Антонино Вотто, Витторио Гуи, Жоржем Претром, Николой Решиньо, Димитрием Митропулосом и Фаусто Клева.
Ambizioso spirto ( Тщеславный дух (итал.) ~ реплика Леди Макбет из оперы Верди "Макбет". - Прим. ред. )
Певческий голос - это замок, строящийся в воздухе. Воображение - архитектор этого замка. Нервы осуществляют задуманное. Мускулы - рабочие. Душа его населяет.
Джованни Баттиста Ламперти. "Воклгьная мудрость"
Турандот, Изольда, Леонора в "Силе судьбы", Аида и Норма в течение одного года: какое мужество, какая энергия! Но они не сравнятся с воистину безмерным честолюбием Туллио Серафина. Сразу же после "Нормы" дирижер предложил Каллас партию в "Валькирии" Вагнера в венецианском театре "Ла Фениче" в январе 1949 года. Он хотел продемонстрировать, что разграничения между лирическим, драматическим и колоратурным голосами есть лишь вынужденное решение для проблемы, созданной композиторами XIX века, и был убежден, что нашел в Марии Каллас исполнительницу, которая может петь любой музыкальный материал, так же как Лили Леман когда-то пела любые партии. Мария Каллас приняла этот вызов с энтузиазмом, который иначе как саморазрушительным не назовешь.
О том, сохранился бы голос певицы дольше, чем до 1957 года, если бы она не рискнула в период с 1947 по 1951 год исполнять "гибридные" партии - Турандот, Изольду, Норму, Брунгильду, Елену и Абигайль, — рассуждали очень много. Может быть, она смогла бы петь дольше, однако в таком случае она не стала бы той, кем стала, не стала бы Каллас, "единственным существом, по праву выходившим на сцену" в те годы. Вопреки совету Эльвиры де Идальго начинать с партий бельканто, она наряду с Нормой в конце 1948 года взялась еще и за трудную вагнеровскую партию.