Жизнь с Онассисом - для Каллас она означала одновременно надежду на освобождение от гнета голоса — не принесла облегчения. Онассис вечно придирался к ней, говорил, что в очках она выглядит вульгарно, а она не сумела приспособиться к контактным линзам и боязливо старалась не попадаться ему на глаза в очках. И даже та элегантность, с какой она носила свою эксквизитную одежду, — что дано далеко не каждой модели, -спасала ее: она чувствовала себя неуверенно. Есть несколь фотографий, запечатлевших ее в купальнике на борту "Кристины" в боязливо-напряженной позе женщины, которая заведомо знает, что у нее коротковатые и не такие стройные, как у модели, ноги. Чувствуется, что ей не по себе, хотя она улыбается и смотрит в объектив. Онассис в очередной раз дал указание салонv мадам Байки изменить гардероб Каллас, впоследствии его жена Джекки (Кеннеди) издевалась над бедностью его фантазии в области модной одежды. Больше всего Каллас нравилась ему в черном, хотя сама она предпочитала красный и бирюзовый цвета. Он даже отправил ее в Париж к знаменитому Александру, звезде парикмахерского искусства, чтобы тот укоротил ее длинные волосы. Она не воспротивилась, хотя и сознавала, что превратилась в пустую игрушку его настроений. Она, "стремившаяся наладить совершенную связь с тем же рвением, с каким прежде добивалась совершенного спектакля" (Стасинопулос), должна была понять, что в стремлении пробить головой стену угодила всего лишь в соседнюю камеру.
Лишь немногие из друзей - и среди них Мишель Глотц из "Патэ Маркони" и дирижер Жорж Претр — попытались по-настоящему помочь ей. Между 2 и 7 мая 1963 года она записала вторую французскую пластинку сольного концерта. Данное ею после этого интервью доказывает отчаянность ее положения: "Я должна снова черпать радость в своей музыке". Еще ужаснее, отчаяннее другое высказывание: "Если у меня не будет работы, чем мне тогда заниматься с утра до ночи?.. Детей у меня нет, семьи тоже. Что мне делать, если у меня больше не будет моей карьеры? Не могу же я просто сидеть и болтать языком или играть в карты, я не принадлежу к такому типу женщин".
И вот в то время, как ее экс-муж Менегини, который действительно нажил капитал за счет ее славы, решил в очередной раз изменить в свою пользу решение суда о разводе, а Онассис, как уже было не раз, вновь обратил свой взор на женские прелести других знаменитостей, на сей раз принцессы Радзивилл, Каллас решила попытать счастья и вернуться к своей работе. Спустя десять дней после записи сольного концерта с французскими ариями она отправилась в свое второе турне по Германии- 17 мая она выступила в берлинской "Дойче Опер", затем в Дюссельдорфском "Рейнхалле" (20 мая), откуда путь привел ее в Штутгарт (23 мая), затем в Лондон (31 мая в "Ройял Фестивал олл") и наконец в Копенгаген (9 июня). Она исполняла "Bel raggio" из "Семирамиды", "Casta diva" из "Нормы", "Ben io t'in-venni из "Набукко", вальс Мюзетты из "Богемы", арию Баттерфляй "Tu, tu, piccolo iddio" и "О mio babbino саго" из "Джанни Скикки".
Вернер Эльман из "Берлинер тагесшпигель" откликнулся на ее выступления скупо-учтивой критикой. А Харольд Розенталь главный редактор журнала "Опера" и давний общепризнанный почитатель Каллас, не смог сдержаться: " Casta diva" была исполнена на редкость красивым звуком от начала до конца, зато кабалетта, в противовес ей, явилась лишь отдаленным эхом прежнего звучания. Вспомните, сколь кристально чисто звучала некогда каждая нота нисходящего пассажа". После концерта в Париже 5 июня газета "Фигаро Литтерер" опубликовала статью Клода Ростана, где он писал: "Мария Каллас принадлежала к великим чаровницам нашего времени, она вдохнула жизнь в давно покрытое пылью забвения бельканто и положила начало новому исполнительскому стилю, объединяющему в себе драматизм и вокальную интерпретацию, который явится вехой, но..." Нет смысла далее цитировать критика, это была эпитафия. Нет ничего хуже, если после каждого хвалебного эпитета идет "но", "но", относящееся к голосу, который стал неровным, неуверенным, дрожащим, резким, жестким, ежели все достойное восхищения является всего лишь обычным панегириком интеллекту, обаянию и красоте. Однако концерт имел настоящий успех: на певицу обрушился шквал аплодисментов, как на Мориса Шевалье, когда тот занял свое место в зале на Елисейских Полях. Это скорее походило на современное теле-шоу, на котором знаменитости поочередно расхваливают друг друга, говоря, какие они расчудесные, несравненные, единственные.
А что же принес с собой 1963 год? Шесть концертов и одну сольную пластинку. Но в первую очередь — мучительные сомнения в успешном продолжении карьеры, что стало для нее делом первостепенной важности после того, как Онассис вывел на сцену свою новую примадонну, которая могла дать гала-представление в честь его "я". Ее имя - Жаклин Кеннеди; поздней осенью 1963 года она была гостьей на "Кристине" во время самого увлекательного круиза — еще до убийства американского президента, которое произошло 22 ноября 1963 года. Онассис был приглашен семьей Кеннеди на траурную церемонию. Из Вашингтона грек вылетел в Париж, чтобы отпраздновать сорокалетие Марии Каллас - так начались его "челночные рейсы о одной женщины к другой" (Стасинопулос).
Глава 12
Примадонна, артистка, женщина
Vissi
Так играла Берма: она создавала вокруг произведения другое произведение, тоже одухотворенное гением... Берма умела вводить публику внутрь величественных видений горя, благородства, страсти, и то были ее собственные великие создания, в которых ее узнавали.
Марсель Пруст, "У Германтов"( I )
1963 год певица завершила записью в Париже. Она пела в сопровождении оркестра Концертного общества консерватории, за дирижерским пультом стоял Жорж Претр, ею были исполнены "океанская" ария Реции из оперы "Оберон" Карла Марии фон Вебера, Донны Анны "Or sai chi hоnоrе" и "Non mi dir", a также Эльвиры "Mi tradir" из "Дон Жуана" Моцарта и первая ария графини "Porgi amor" из "Свадьбы Фигаро". Она с неутомимой энергией работала над своим голосом, восстановила высокие ноты, которые во время осеннего турне 1963 года проявляли нестабильность, и у нее достало мужества снова энергично все пропевать. "Она демонстрирует нам, - писал Джон Ардойн, - сверхчеловеческую силу воли, технику, интеллект и, на среднем регистре, красоту голоса". Вскоре она исполнила концерт из произведений Верди: сцену Дездемоны из четвертого акта "Отелло", затем арии из "Арольдо" и арию Эболи "О don tatale" из "Дон Карлоса", а в завершение первую арию Елизаветы| "Non pianger".
В январе 1964 года музыкальный мир стал свидетелем доселе небывалого события: возвращения примадонны. Декабрьские которые она провела без малейших болей, явились целительным бальзамом для ее израненной души; а неуверенность, будет ли ее будущее связано с Онассисом, она поборола неимоверным волевым напряжением. Она написала сэру Дэвиду Уэбстеру, что готова спеть в "Ковент Гарден" "Тоску" Пуччини. Директор оперного театра подумывал также и о других постановках, например, о "Трубадуре" или "Травиате" Верди, но возможно, эти партии были связаны с разного рода техническими проблемами, которые певица хотела бы обойти.